Полосатая спинка. Рассказы

– Очень хорошо! – обрадовалась Иринка и, помолчав немного, тише добавила: – И, пожалуйста, про лягушек тоже забудем. Я ещё немножко подрасту и бояться их совсем не буду. Хорошо?

– Ладно! – великодушно пообещал Витя и даже кулаком о ладошку стукнул для крепости.

А Голубой Храбрец опять хрюкнул и крепко хлопнул задней лапкой по земле, точно и он расписался под обещанием.

ПИП И ТЯПКА

Тётя Зина из третьей квартиры открыла кухонную дверь, чтобы выйти, и остановилась.

– Тряпку, что ли, под ноги кинули! – сердито сказала она.

– Мяаауу, – ответила тряпка, шмыгнула через порог на кухню и уселась у плиты, словно век тут сидела.

– Вот оно что! Так я тебя сейчас настоящей тряпкой прогоню, чтобы по чужим кухням не лазила! – окончательно рассердилась тётя Зина, шагнула к плите и от удивления сердиться перестала: – Как тебя разрисовало!

Кошка, и правда, оказалась препотешная: чёрная с рыжим, и каждая половина тела разрисована по-особенному, не так, как другая. Даже лапки были разные: правая – рыжая, левая – чёрная.

– Мя-я-а-а, – сказала кошка и посмотрела на тётю Зину правым жёлтым глазом. Левый у неё был зелёный, как изумруд.

– Ну и кошка, – протянула тётя Зина. – Ты что ж это? На квартиру к нам переехала? Живи, коли так.

А кошка полизала рыжую лапку и усердно стала тереть ею правую половину мордочки – черненькую.

Так они с тётей Зиной и поладили, а остальные жильцы это одобрили – очень уж всем смешно показалось, как тётя Зина живую кошку за тряпку приняла. Даже Марья Афанасьевна из первой квартиры не спорила, хоть и была самая капризная и со всеми ссорилась.

– Пускай уж ваша Тряпка живёт, – согласилась она. – Крыс ловить будет. А то их в подвале ужас сколько. Ещё в комнаты заберутся.

– Мамочка, – тихо сказал Игорёк из второй квартиры. – Тряпка – это обидно. Лучше мы её Тяпкой назовём. Дай, я ей молочка налью.

Тяпка выпила молоко, съела котлету и свернулась в уголке клубочком.

День прошёл спокойно, но на следующее утро все всполошились от страшного крика. Марья Афанасьевна босиком с визгом влетела на кухню и прыгнула на стул.

– Ай-яй-яй, – вопила она. – Тряпка ваша крысищу мне в туфлю запрятала. Я ногу сунула, а там… Выкиньте её! Сейчас выкиньте на помойку!

– Вы бы с моего стула слезли, – сердито сказала тётя Зина. – Пять пудов в вас весу! А крыс на помойку таскать я не нанималась.

– Не слезу! – кричала Марья Афанасьевна. – Пускай у вашего стула все ножки отломятся. Так вам и надо, сами вы эту негодницу в кухню заманили!

И она простояла на стуле до тех пор, пока её муж, весёлый дядя Саша, щипцами захватил крысу и вынес её к мусорной куче.

А Тяпка сидела у плиты и смотрела на Марью Афанасьевну то жёлтым, то зелёным глазом.

«Крыса такая хорошая, толстая, из-за чего же шум поднимать?» – наверно думала она.

Игорёк очень расстроился.

– Тяпочка, не огорчайся, – уговаривал он её. – Мамочка, ведь у Тяпки очень трудная работа, таких страшных крыс ловить. А на неё ещё кричат так неприятно…

Огорчалась Тяпка или нет – неизвестно, но от своей работы не отказалась. День она спала на коврике около кровати Игорька, иногда даже соглашалась попрыгать за бумажкой на верёвочке. Но наступал вечер, и её разноцветные глаза загорались хищным огнём. Она царапалась в кухонную дверь, мяукала и, как только дверь открывалась, стремглав летела по лестнице вниз, в тёмную глубину подвала.

– Как она не боится! – удивлялся Игорёк. – Она ведь одна там, в подвале.

Теперь каждое утро Тяпка сидела у порога и умильно заглядывала в дверную щель, а перед ней лежали то одна, а то и две огромные крысы – её ночная работа.

Марья Афанасьевна ни за что первая на лестницу выходить не решалась. Шёл дядя Саша и щипцами относил Тяпкину добычу в мусорный ящик.

Однако Тяпка духом не падала. Выкинули? Ну, крыса от того хуже не стала. И она упрямо тащила её обратно, но теперь уже хитро прятала за дверью в уголок и опять садилась караулить. Кто-нибудь обязательно зазевается, дверь закроет не сразу, да ещё отвернётся, а ей того и надо: скорее в кухню, оттуда тихонько по стенке вдоль коридора, и вот уже великолепная толстая крыса засовывается в чей-нибудь ботинок или под коврик у кровати.

Марья Афанасьевна начала свою дверь запирать и ключ прятала в карман. Дяде Саше она не доверяла:

– Ты не лучше Игорька, забудешь дверь закрыть, и ваша поганая Тяпка сейчас мне крыс во все уголки натащит. А у меня сердце, я уж знаю, трах… и лопнет!

Игорёк услышал это и очень испугался.

– Слыхала? А если у неё сердце правда лопнет? – упрекал он Тяпку. – Лучше ты сама тащи своих крыс на помойку.

Как-то раз мама Игорька принесла с чердака ящик, положила в него мягких тряпок и поставила под кровать.

– Это для Тяпки, – сказала она. – У неё будут котята.

Игорёк очень обрадовался. Даже ночью слезал с кровати и в темноте шарил рукой в ящике – не появились ли там котята? Но котят не было, да и сама Тяпка вдруг куда-то подевалась.

Игорёк две ночи плохо спал от волнения. Утром сам в ночной рубашонке бежал отворять дверь – не вернулась ли Тяпка? И наконец дождался…