Полосатые чудаки

— Хмель, хорошо, — удовлетворенно сказал Гриша. — Бабка говорит, что хмеля боится всякая нечисть.

— Тут нашатырным спиртом пахнет, — заключил Веня, трогая легкие, свисающие с плетей шишечки хмеля. — Не будем болеть ни насморком, ни гриппом. Воздух тут здоровый.

— Смотрите! — воскликнул Веня. — Тут настоящая постель из травы и листьев… — Он развалился на подстилке. — Попробуйте, даже мягко.

— Интересно, — проговорил Яша. — Тут кто-то жил… Наверное, охотники или рыбаки.

Они очень обрадовались готовой постели и вышли из шатра с приподнятым настроением.

— А это что? — спросил Веня, заглядывая за шатер.

— Улей это, — ответил Яша, осматривая кошевик с кольцом. — За кольцо его вешают на сук, чтоб медведи не доставали.

Яша просто щеголял своими знаниями. Веня без долгих размышлений запустил в улей руку, пошарил по уголкам.

— Есть мед, немножко, правда.

Яша потеснил его. Потом захотел полакомиться и Гриша. Но меда в улье мало было. Жалкие объедки чужого пиршества. Досадливо причмокивая, спустились к реке — утолить жажду. Попили, присели на коряге и притихли.

На противоположном берегу в волнах теплого воздуха дрожали и шелестели камыши. В чистых струях реки полоскался крылатый закат. Песчаный берег, где они сидели, казался золотым в лучах заходящего солнца. Над лесом и рекой уже ткалась прохладная голубая дымка.

Солнце каплей вишневого сока расплылось на синей зубчатой кромке далеких гор и исчезло. Стемнело быстро. Старый лес настороженно притих, стал таинственным, как на чужой планете. Умолкли птицы. Все насторожилось. Казалось, и деревья к чему-то прислушивались…

Воздух быстро густел, наливаясь прохладной вечерней синевой. На берегу от песка еще было тепло. Но вот потянуло ветерком с камышей, прилетели комары. Особенно они донимали Веню. Наверное, он больше пришелся им по вкусу. Веня махал руками, как ветряная мельница крыльями, и чесался спиной о корягу.

— Пошли отсюда! — взмолился он. — Заедают! В шатре их не будет.

Гриша усмехнулся.

— Эх ты, где твоя выдержка? На Земле ноешь, а что будешь делать на чужой планете, например на Венере. Там и комары, наверное, покрупнее будут.

— Да, выдержка у нас слабая, — согласился Яша. — Вот мы чешемся… А если бы нельзя шевелиться, а! Ну, совсем-совсем нельзя… Мы будто в разведке: и чихать нельзя и шевелиться нельзя…

— Что же ты хочешь, Яша? — спросил Веня почесываясь. — Чтобы мы сидели сейчас и не шевелились, не чесались, не гоняли комаров, пусть пьют нашу кровь?.. Ты понимаешь, они заразят нас малярией. И тогда мы будем лежать в шалаше с температурой… Кто же тогда будет искать Травяного Князя и разгадывать тайну Звездного Содружества?

— Правильно, — сказал Гриша, ощупав флакон с Травяным Князем. Флакон он носил, как фляжку, на веревочке.

— Айда в шалаш! — командирским тоном произнес Яша. — А завтра прямо с утра начнем искать Спутника Космического Путешественника.

Яша, Гриша и Веня нескоро легли спать, несмотря на огромную усталость. И когда легли, не скоро уснули. В шалаше была уйма блох. Наконец Яша и Веня уснули. А Гриша продолжал почесываться, вздыхать, считать до ста… Глаза, как бы крепко он их ни закрывал, упрямо раскрывались и, не мигая, смотрели в темноту.

Чувства Гриши были напряжены до предела. Нельзя сказать, чтобы он чего-то боялся — просто нервы здорово растрепались за день. Он прислушивался, и уши его поламывало от напряжения.

В Старом лесу что-то перешептывалось, перепархивало с ветки на ветку, шуршало в листве. Где-то похрюкивало стадо диких свиней — это, наверное, тот секач с клыками-саблями вывел своих чад под дикие лесные яблоки и груши. Жутко кричал филин: «У-гу! Мо-гу!» Совсем рядом у их шатра пропыхтел еж-трудяга.

Старый лес жил своей таинственной жизнью, непонятной, еще не разгаданной ими.

«Сколько еще тайн земных!» — подумал Гриша и замер, ощущая, как вдруг мгновенно стали холодными его ноги и руки… Он услышал чьи-то шаги… Осторожные шаги, крадущиеся… Кто-то подошел к шатру, постоял, почесываясь и зевая, царапнул колоду… Потом зашуршал листвой, качнул плети хмеля, шатер дрогнул… Гриша закричал бы благим матом и умер со страха, если бы не вспомнил свою клятву насчет страха в то мгновение, когда огромная лохматая тень закрыла вход в шатер. Он лишь поджал ноги и скорчился, рукой судорожно закрывая рот.

Это был не лесовик. Что-то в три раза больше и лохматей, чем лесовик, вошло в шатер и шумно втянуло в себя воздух. Оно постояло, внюхиваясь, и недовольно заворчало. Гриша, скованный ужасом, ждал смерти. Поворчав, неведомый лесной житель завозился в углу — там, где спал Веня. Через минуту Гриша услышал аппетитное чавканье.

В углу послышался не то стон, не то храп, приглушенное бормотанье — и леденящий душу крик Вени: «А-а-аа!» — потом звериный рев… Гриша одним прыжком вымахнул из шатра. За ним реактивными снарядами выстрелили Яша и Веня. Прыгая через кусты и падая, все трое кубарем скатились к реке и, не разбирая дороги, помчались по берегу, как молодые олени от волков, с ходу перепрыгивая коряги и поваленные деревья.