Полосатый герой

Генри дал себя погладить, а затем взглянул на Матильду. Она достала бело-розовый кукольный шлем, который шёл в комплекте с кукольным велосипедом, и надела его на енота. Ей показалось, что он тут же гордо выпятил грудь и заулыбался. В этой экипировке он явно чувствовал себя прекрасно.

– У вас есть даже шлем для него? – удивлённо спросила Юле.

Матильда кивнула.

– Это просто старый кукольный шлем. Лучше, чем ничего. Ты наверняка ездишь быстро.

Юле улыбнулась.

– Я буду осторожна, – пообещала она.

И она сдержала обещание. Девочка крепко держала доску, пока енот не ухватился за неё покрепче. Затем оттолкнулась. Сначала – очень медленно. Матильда с волнением следила за ними. Юле сделала плавный разворот у заезда в соседний двор и покатилась обратно.

– Быстрее, – пискнул Генри.

Юле услышала.

– Он что-то сказал? – спросила она у Лео.

– Нет, он просто иногда так урчит. Ты можешь ехать быстрее, я вижу, что ему нравится.

Да, Матильда это тоже заметила. Генри был в таком восторге, что не переставал улыбаться во весь рот, так что видны были все его маленькие острые зубки. Матильда и Лео помахали еноту вслед.

Через некоторое время Юле остановилась.

– Ну мне пора, – сказала она. – Но у меня дома есть ещё старый скейт. Если хочешь, можешь зайти попробовать его, Лео. И можешь взять с собой енота.

Лео ужасно обрадовался.

– С удовольствием. Давай завтра?

Юле кивнула, помахала рукой и унеслась прочь.

Матильда сняла с Генри шлем. Он довольно улыбнулся.

– Очень быстро, – обратился он к Лео. – Ты должен быстро научиться этому. И тогда ты меня покатаешь, да? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Лео ухмыльнулся.

– Только если ты меня больше не будешь кусать.

И Матильда рассмеялась. Потому что она ещё никогда не видела у своего енота такого невинного выражения на мордочке.

Воспаление хитрости

На Вилле Чудес ни один день не похож на предыдущие. Сегодня заболел Генри. И очень серьёзно.

– Нет-нет-нет-нет, не хочу! – пищал Генри, забиваясь поглубже в свою стиральную машину.

– Тебе это не поможет, мой дорогой Генри. – Бабушка постучала черенком метлы в окошечко старой «Миле». – Из твоей кровати пора вытрясти крошки и убрать шерсть.

– Не пора! Мне и так уютно, – обиженно проворчал енот.

– Ну же, вылезай, – позвала его Матильда. – Я почешу тебе животик. Живот на изготовку?

Дверца приоткрылась, и Генри выглянул наружу.

– Ты милая, – сказал он. – Совсем не такая, как твоя бабушка.

И он бросил осуждающий взгляд на бабушку Хильду. А затем опустил глаза и прижал лапку ко лбу.

– Но я никак не могу. К сожалению, я не могу оставить свой домик. Я заболел. Температура. Минимум 80 градусов, – прокашлял он.

– Дай я потрогаю. – Матильда приложила ладонь ко лбу енота. Он был тёплый и пушистый, как и всегда. – Ну если ты считаешь…

– И в горле першит, и в ушах звенит, и когти дрожат. Мне ужасно плохо, – еле слышно вздохнул Генри. – На неделю я предписываю себе строгий постельный режим.

Маленький енот свернулся калачиком на своей голубой подушечке и душераздирающе застонал.

Бабушка Хильда подмигнула Матильде.

– Ну если всё так серьёзно, то я ухожу. От температуры в 80 градусов и боли в енотовом горле у меня ничего нет. Как минимум метла и совок тут не помогут.

– Ты побудешь со мной ещё немного? Споёшь мне что-нибудь? – попросил Генри.

Матильда кивнула и тихо запела:

В лесу на камне сидит енот,
Он морщит лобик и хмурит лоб.
Скажи мне, что это за енот,
Который стирает в лесу и поёт
Один, не зная других хлопот.

Она услышала, как спокойно и равномерно задышал Генри. Наверняка он заснул. Бедный больной енот.

Девочка достала из своей сумки толстую книжку – «Истории с пони-фермы», положила ноги на скамеечку и приготовилась читать.

– Почитай мне вслух, – раздалось из стиральной машинки. – Что-нибудь приятное. Чтобы в ушах перестало звенеть.

Матильда мысленно фыркнула. Постепенно она начинала уставать от этого. Девочка принялась листать книжку, чтобы найти своё любимое место и прочитать его Генри.

Но енот уже передумал.

– Мне холодно. Дай мне, пожалуйста, одеяло.

– Вот. – Матильда нетерпеливо сняла с себя свитер с капюшоном и засунула в барабан машинки. – Так лучше?

– Немного, – ответил Генри.

Матильда снова взяла книгу и уже было собралась начать читать, как Генри опять высунул голову из своего домика, его язык висел наружу.

– Я хочу есть. И пить, – сказал он.

Матильда отложила книгу на стол.

– Хорошо, я принесу чая и сухарей, – ответила она.

– Нееет! Только не чай и не сухари! Это гадость. Мне нужны пирожные, конфеты и лимонад! – потребовал Генри.

Голос его при этом вовсе не казался охрипшим. Скорее наоборот.

Матильду постепенно охватывали сомнения, так ли уж плохо он себя чувствует. Но она всё же сказала:

– Я схожу на кухню. Сейчас вернусь!

– Двенадцати или четырнадцати маффинов должно хватить. Больше можешь не приносить. И три бутылки лимонада! – крикнул Генри ей вслед и со страдальческим выражением полез обратно в барабан.