Полосатый катафалк (Сборник)

— С одной стороны, я боялся ее потерять, с другой — не меньше боялся того, что случится, если я стану ее удерживать. Я полностью оказался в ее руках. Часто я не мог переварить того, что она говорила. Меня она называла грязным старикашкой. Потом ко мне на озеро приехала Харриет, и стало вообще невыносимо. Долли перестала меня навещать, но не переставала грозить, что расскажет Харриет все про нас.

Он заерзал на кровати. Пружины под ним застонали, напоминая звуки, сопровождающие страстные объятия.

— Долли вас шантажировала?

— Я бы выразился иначе. Я давал ей деньги, в общей сложности порядочную сумму, и она исчезала на время. Потом она вообще исчезла, но я все равно чувствовал себя на крючке. Эта история могла стать в любой момент достоянием всех. До весны я не знал, что она вышла замуж.

— Тем временем вы сами женились на Изобел, избрав ее буфером.

— Не надо так упрощать! Изобел была моим старым, проверенным другом, на которого можно было положиться. Я искренне люблю ее.

— Счастливая Изобел.

Блэквелл с ненавистью посмотрел на меня, но тут же отвернулся.

— Расскажите мне все остальное! — потребовал я.

Полковник лежал так тихо, что мне показалось, что он перестал дышать. Так иногда делают маленькие дети, считая себя несправедливо обиженными.

— Расскажите все остальное, Блэквелл!

Теперь он задышал шумно, грудь у него поднималась и опускалась. Но что-то сообщать он явно не желал.

— В таком случае я сам вам все расскажу, и постараюсь быть кратким, потому что полиция наверняка пожелает с вами побеседовать. Долли снова стала требовать денег этой весной, у нее была тяжелая зима. Вы решили раз и навсегда положить конец ее притязаниям и внести ясность в ваши отношения. Пятого мая вы отправились среди ночи в ее дом. Мужа ее дома не оказалось. Он соизволил быть далеко с другой женщиной. Предполагаю, что Долли впустила вас потому, что вы принесли ей деньги. Вы задушили ее чулком.

Блэквелл застонал, будто почувствовал, как затягивается чулок вокруг его бычьей шеи.

— Затем вы увидели младенца, вашего собственного незаконного сына. По какой-то причине вы не смогли оставить его в комнате с убитой вами женщиной. Возможно, вы беспокоились о его безопасности. Хочу в это поверить. Во всяком случае, вы его взяли и отнесли в машину, стоявшую перед соседним домом. Малыш вцепился в пуговицу на вашей куртке, которая, возможно, уже болталась на ослабевших нитках. Пуговица осталась в его кулачке, когда соседка нашла малыша. И эта пуговица внесла полную ясность в случившееся.

Когда мужу Долли предъявили обвинение в убийстве жены, его приятель Ральф Симпсон по собственной инициативе затеял расследование. Вероятно, он знал о вашей связи с Долли и догадывался, откуда появилась пуговица. Он отправился в Тахое и заставил вас взять его на работу. В конечном итоге он отыскал куртку в том месте, где вы ее спрятали. Возможно, он вам ее предъявил, не знаю точно. Вы его уволили и вернулись сюда. Вместо того, чтобы отнести куртку в полицию, Симпсон захватил ее с собой и поехал следом за вами. Возможно, он мечтал самостоятельно раскрыть преступление. Он был неудачником, которому необходим успех. Или же он тоже подумывал о шантаже. Он не предпринимал таких попыток?

Блэквелл промычал что-то неразборчивое.

— Теперь это уже не имеет значения, — продолжал я, — все это выяснится на суде. Выяснится и то, что вы захватили из дома серебряный ледоруб, когда отправились на встречу с ним. Я считаю, что вы не случайно избрали в качестве оружия убийства свадебный подарок родителей Долли. И, конечно, не случайно зарыли тело Симпсона там, где когда-то был задний двор дома Рональда Джеймета. Я не знаю, что творится в вашей голове. Сомневаюсь, что вы сумеете это сами объяснить, даже если пожелаете. Психиатр, несомненно, заинтересуется, что происходило в ней, когда Долли была ребенком.

Блэквелл закричал, вернее сказать, пискнул, тонко и жалобно. Я вспомнил, как он сказал мне, что умер, и пожалел его.

Полковник слегка повернул голову и посмотрел на меня одним глазом.

— Так вот как оно было? — проронил он. В его голосе я уловил иронию.

— Я не претендую на то, что мне известны все подробности. Если вы хотите сейчас говорить, поправьте меня.

— Чего ради я буду исправлять ваши ошибки?

— Вы говорите не для меня… В ванной комнате кровь Харриет?

— Да.

— Вы убили ее?

— Да. Я перерезал ей горло.

Голос у него был совершенно бесцветным и невозмутимым.

— Почему? Потому что она узнала про вас правду?

— Да.

— Что вы сделали с ее телом?

— Вы никогда ее не найдете! — Он тихонько хихикнул: — Я грязный старикашка, как говорила Долли. Почему вы не избавите меня от моих несчастий? Ведь у вас есть пистолет, не так ли?

— Нет. Да если бы и был, я не стал бы в вас стрелять. Вы не так важны для меня… Где тело вашей дочери?

Новое хихиканье, перешедшее в смех. Затем он сел на кровати.

— Принесите мне воды, ради Бога!

Бога ради я отправился в ванную. Потом я услышал какое-то движение в спальне. Повернувшись, я увидел, что Блэквелл выхватил из-под подушки револьвер и направил его на меня.