Полосатый сундук

Прежде всего мы приняли меры предосторожности на тот весьма вероятный случай, если судно вдруг начнет быстро погружаться в воду. С этой целью двое матросов удерживали шлюпку за фалинь, не позволяли ей приближаться вплотную к борту корабля. Таким образом, мы могли в любую минуту воспользоваться лодкой в случае опасности. Затем я поручил плотнику выяснить, много ли воды в трюме и продолжает ли она прибывать, а сам вместе с Эллердайсом и еще одним матросом стал быстро осматривать бриг и его груз.

Палуба была завалена разными обломками и клетками для кур, в которых плавали мертвые птицы. На судне оставалась только одна лодка, да и то с пробитым дном, и мы уже не сомневались, что команда покинула бриг. Мы с Эллердайсом вошли в рубку. Письменный стол выглядел так, словно капитан только что его оставил. Там валялись книги и бумаги на испанском и португальском языках, повсюду виднелись кучки пепла от сигарет. Я попытался отыскать судовой журнал, но не нашел.

— Возможно, что капитан его и не вел, — заметил Эллердайс. — На южноамериканских торговых судах порядки обычно не очень строгие, а капитаны не любят перегружать себя работой. Если здесь и был журнал, то капитан, наверно, захватил его с собой.

— Мне хотелось бы взять все эти книги и бумаги, — сказал я. — Узнайте у плотника, сколько у нас остается времени.

Плотник дал обнадеживающий ответ. Правда, вода наполнила трюм корабля, но часть груза была плавучей, так что судну не грозило затонуть немедленно. Скорее всего, оно вообще не затонет и обречено долго носиться по волнам, как один из тех страшных, не отмеченных на карте плавучих рифов, которые послужили причиной гибели многих хороших кораблей.

— В таком случае вы можете смело спуститься в трюм, мистер Эллердайс, — сказал я. — Обследуйте бриг и постарайтесь определить, что можно спасти из груза. А я пока посмотрю эти бумаги.

Из расписок на принятый груз, разных заметок и писем я узнал, что бразильский бриг «Богоматерь победы» около месяца назад вышел из порта Байя и взял курс на Лондон. Капитаном брига был некий Таксейра, но никаких сведений о численности команды я не нашел. Бегло просмотрев документы, я убедился, что вряд ли мы сможем чем-либо воспользоваться. Корабль был гружен орехами, имбирем и древесиной ценных тропических пород. Эти огромные бревна, конечно, и помешали злополучному бригу затонуть, но они были так велики, что нам не удалось бы вытащить их из трюма. Имелась, кроме того, партия декоративных птичек для украшения дамских шляп, а также сто ящиков консервированных фруктов.

Перебирая бумаги, я наткнулся на маленькую записку, написанную по-английски и сразу же привлекшую мое внимание.

«Древнеиспанские и индийские редкости, — говорилось в ней, — являются частью коллекции Сантарема и отправлены в адрес лондонской фирмы «Пронтфут и Нейман». Эти уникальные вещи представляют собой большую ценность и должны тщательно храниться, чтобы они не попортились в пути или не были расхищены. Особенно это относится к сундуку с драгоценностями дона Рамиреса ди Лейра. Сундук нужно хранить в таком месте, где никто не смог бы к нему проникнуть».

Сундук с драгоценностями дона Рамиреса! Уникальные вещи! Значит, кое-что ценное на бриге все же есть!

В дверях появился мой помощник, и я поднялся из-за стола, не выпуская из рук записку.

— На бриге, по-моему, что-то неладно, — заявил он.

Эллердайс при всех обстоятельствах сохранял суровую невозмутимость, но сейчас он был чем-то явно взволнован.

— Что такое?

— Убийство, сэр. Мы нашли человека с размозженной головой.

— Несчастный случай во время бури?

— Возможно, сэр. Но я буду очень удивлен, если вы скажете то же самое, когда взглянете на него.

— Где же он?

— Здесь, сэр, в каюте средней палубы.