Полотно Судьбы

Тем не менее, со своим новым положением отверженного Гарри сумел освоиться довольно быстро и, последовав многочисленным советам однокурсников и своего декана, перестал беситься и жалеть себя. В конце концов, все постоянно на него таращились, либо с восторгом, либо с ненавистью, а раздражало это одинаково. Можно было бы уже и привыкнуть.

Куда больше Поттера теперь беспокоило первое испытание. Они с Томом без конца гадали, что же может ожидать Гарри и уже перебрали все возможные варианты, которые только могли прийти им в голову. В итоге обоим наскучило это занятие, и друзья постепенно переключились на повседневную рутину, время от времени тренируясь в Выручай-Комнате, разбираясь с текстами Салазара в тайной библиотеке или практикуясь в анимагии. При этом если Гарри теперь старательно делал вид, что никакого Турнира Трёх Волшебников не существует в природе, то Арчер внимательно наблюдал за происходящим в Хогвартсе и прислушивался к разговорам, надеясь выудить какую-нибудь полезную информацию. Пока ничего стоящего узнать он так и не смог.

Впрочем, было ещё кое-что, интересующее Тома почти так же сильно, как и грядущие испытания. Точнее, кое-кто. Если бы пару месяцев назад кто-нибудь сказал Томасу Арчеру, что его будет волновать поведение Гермионы Грейнджер, он бы незадачливого шутника просто прикончил. Эта навязчивая нудная отличница всегда только раздражала его, и когда она вдруг так неожиданно ополчилась на Гарри, первой реакцией Тома было злорадное удовольствие, даже не смотря на то, что сам Поттер явно переживал из-за её отречения. И, пожалуй, Том оставил бы все как есть, если бы не его любопытство.

Грейнджер была назойливой, шумной, раздражающей, помешанной на книжках дотошной занудой с пунктиком идеальной ученицы. Арчер её презирал. Но. Помимо этого она была искренней, кошмарно прямолинейной и, как бы он не хотел в этом себе признаваться — преданной. В каком-то смысле. Устроить Поттеру бойкот было совсем не в её характере. Зажать в углу и допрашивать с пристрастием, пока у Гарри дым из ушей не повалит — легко! Заламывать в панике за его жизнь руки — очень даже. Шумно возмущаться несправедливостью мира, попутно поучая друга и давая идиотские советы — всегда пожалуйста. Но окидывать обвиняющим взглядом и отворачиваться? Проходить мимо и даже не смотреть на него?

Гермиона была кем угодно, но не лицемеркой. Не такого рода, по крайней мере.

Впрочем, могла быть и ещё одна причина такого поведения девушки. В последнее время она почти всегда находилась в компании Лонгботтома и двух младших Уизли. Возможно, она просто нашла себе новых, более удобных с точки зрения её моральных принципов, друзей? И Гарри стал больше не нужен ей? Это многое бы объяснило. В конце концов Грейнджер всегда была до омерзения поверхностной, по мнению Арчера.

И всё же, к собственному удивлению, Том вдруг понял, что любопытство перевешивает неприязнь и тогда, наконец, принял решение.

Утром в субботу, когда все нормальные люди ещё спали, Грейнджер могла быть только в библиотеке. Юноша тихонько хмыкнул и закрыл Карту Мародеров. Пока его лучший друг и два других соседа по спальне мирно пускали пузыри в подушки, Том переоделся и выскользнул из общежития, собираясь наконец выяснить, что творится в кудрявой голове гриффиндорской зануды. И если она и правда настолько примитивна, что поверила сплетням и домыслам и променяла Гарри на кого-то ещё, то это было весьма любезно с её стороны: отречься от Поттера сейчас, пока он ещё к ней не слишком привязан.

*

Низко склонившись над книгой, Гермиона что-то сосредоточенно читала, отвлекаясь только для того, чтобы торопливо сделать пометки в своих конспектах. Арчера, который остановился прямо за её спиной, прислонившись к книжной полке, она даже не заметила. Поэтому, когда юноша заговорил, гриффиндорка от неожиданности чуть было не опрокинула на книгу подставку с перьями и чернильницей.

— Нашла себе новых друзей, Грейнджер? — вкрадчиво уточнил он.

— Т-том! — она мгновение потрясенно смотрела на него, потом быстро огляделась по сторонам, словно беспокоясь, что их кто-то может увидеть, но библиотека в это время пустовала. — Что… что ты здесь делаешь?

— Пришел взглянуть в глаза лживой предательнице, — ласково улыбнулся он, — которая верит жалким сплетням. И как тебе живется, Грейнджер? Парочка Уизли тебя утешили после такой подлости от гадкого слизеринца Поттера?

— Прекрати, пожалуйста, — девушка побледнела то ли от обиды, то ли от страха, после чего снова огляделась. — Тебе не стоит со мной разговаривать.

— О, я знаю, поверь, это доставляет мне мало удовольствия, — он скривился.

— Тогда зачем ты здесь? — нахмурилась Гермиона. — Пришел меня оскорбить?

— Дай-ка подумать, — он сделал вид, что размышляет над её словами, после чего выдал самую гадкую свою ухмылку: — Да, именно за этим я и пришел.

— Тогда уходи, — гриффиндорка поджала губы, — мне не о чём с тобой разговаривать.

По губам слизеринца скользнула презрительная усмешка:

— Как пожелаешь, — он собрался уйти. — Не ожидал, честно говоря, от тебя такого лицемерия.