Половецкие войны

Вспоминалась Владимиру жаркая битва на берегах Немиги, когда покойный отец с братией сломил Всеславову силу, как десятью годами спустя он, Владимир, вместе со Святополком брал штурмом мятежный Полоцк, как после разорял Всеслав Смоленщину и в ответ на это лиходейство дружина Мономаха обратила в пепелище Меньск[277].

Владимир оглядел жену и дочь. Евфимия была, как всегда, в ярких одеждах, любимый цвет её был алый, вот и саян на ней такой, и сапожки сафьяновые с узкими носами. София, невысокая, худенькая, с правильными чертами лица, темноглазая – в мать, тоже в дорогом платье, пуговицы блестят яшмой, белокурую головку перетягивает серебряный обруч. Мала ещё, но можно бы подумать об обручении. Один из сынов у Всеслава, Святослав, как раз по летам ей подойдёт.

– Ну вот что, сестрица! – снова обратился Мономах к Евпраксии. – Мы тебе не чужие. Еже какая беда али нужда, не бросим. И ещё. Двери хором моих всякий день и час для тебя открыты. И в Переяславле, и в Киеве, и в Смоленске.

– Воистину, – поддержала мужа княгиня Евфимия.

Мономах глянул на неё, кивнул головой в знак согласия и чуть заметно улыбнулся.

Евпраксия в ответ произносила скупые слова благодарности, но звучали они сухо и бесстрастно. Владимир молчал, кусая уста. Нет, не возмог он растопить в душе сестры лёд отчуждения, не сумел возродить её к будущей жизни.

Впереди у них обоих будут короткие встречи в Киеве, в доме Анны, будут ничего не значащие фразы, и будет Мономах горько сожалеть о загубленной жизни киевской княжны. И думалось уже, глядя на холодное равнодушие Евпраксии: а у его, Владимира, дочерей, у той же Софии, всё ли сложится хорошо? Может, не торопиться ему с обручением, обождать? Но нет, Полоцк нужен мирный. Снова, в который раз, державные помыслы перевешивали всё иное: любовь отцовскую, жалость, тревоги.

…Несколько лет спустя сын Всеслава Полоцкого Святослав и дочь Мономаха София сочетаются браком. И тогда Владимир сможет готовиться к походам в степь, не оглядываясь на дальний западный угол своих владений.

У Софии родится сын, который при крещении получит то же имя, что и его знаменитый дед – Василий.

А в утлом покое в Киеве будет доживать свой век красавица Евпраксия. Когда на Русь дойдут известия о кончине её бывшего мужа, императора Генриха, она станет постриженкой одного из столичных монастырей.

Глава 53. Во граде Смоленске

Как только наступила зима, белым снегом запорошив холмы над Днепром, князь Владимир Мономах с семьёй и дружиной направился в Смоленск. Воевода Дмитр сопровождал его, но затем путь его лежал в Новгород. Хотел там воевода встретиться с вдовой своего дяди, бывшего посадника Яровита.

Смоленский детинец располагался на южном левом берегу Днепра, в этих местах узкого, совсем не напоминавшего ту могучую стремительную реку, что проносилась мимо киевских гор и вспенивала волны над страшными порогами, а затем необъятным устьем вливалась в Чермное море возле Олешья.

Между несколькими холмами виднелись крутые овраги, по которым текли многочисленные малые ручьи. От одного из них, Пятницкого, начинались валы и дубовые крепостные стены, которые тянулись до берега другого ручья – Георгиевского. Четыре высокие городские башни хорошо просматривались с северной, а одна – с южной стороны. На противоположном, правом берегу Днепра находились ремественные слободы, к югу от крепостных стен тоже располагался немалый окольный город.

Давно не бывал Мономах в Смоленске – дела на южном пограничье не давали ему передышки – и вот наконец теперь, когда как будто окончилось время непрерывных междоусобий, вернулся он в город, в котором сел когда-то на княжеский стол ещё отроком.

«Стены надобно будет подновить, новые валы возвести южнее, со стенами, городнями, башнями, охватить хотя бы часть окольного града. И собор – да, собор! Это главное!»

С собой в отдельном возке вёз князь святыню – икону Богородицы Одигитрии. Охраняли её в пути монахи Печерского монастыря. По преданиям, писал сию икону сам евангелист Лука. Список с неё, хранившейся в Царьграде, привезла на Русь покойная мать Владимира, царевна Мария, когда выходила замуж за Всеволода Ярославича. Долгое время хранилась сия икона в Чернигове, но вот теперь Мономах решил поместить её в новом Успенском соборе, который ещё предполагалось возвести на самом высоком месте в крепости.

Собор будут строить из плинфы[278], будет он иметь два ряда столпов, алтарные выступы – апсиды с отдельным перекрытием, хоры на верхнем ярусе.

Впереди большого обоза и вереницы дружинников, в алом корзне, в шапке с собольей опушкой, въехал князь Владимир в городские ворота. Могучий буланый конь, важно вышагивая и выпуская в воздух клубы пара, вознёс его на самую кручу. По правую руку возник кирпичный княжеский терем с пристройками, обнесённый оградой из дубовых кольев. Рядом располагалась небольшая одноглавая церковь и деревянные подсобные строения – склады, бретьяницы-кладовые. Имелось посреди двора и каменное банное строение.