Половина души. Смерть с ароматом жасмина (СИ)

На нас хлынули тепло и шум. Сотни прижатых друг к другу в тесноте тел. В ритме музыки мелькали лица, двигались люди, повсюду пульсировали огни. Глаза выхватывали образы среди радужного мерцания неона. Лавина запахов и ощущений сбивала с ног. Алкоголь, пот, флирт и что-то еще. Тонкий, едва уловимый сладковато-медный аромат крови. Он смешивался с запахом готовящихся блюд и мебельной обивки. Нас окружало теплое человеческое стадо, и пульс колотился в горле вовсе не от страха. Я никогда не бросалась на людей, но после сегодняшних забав мой лимит самоконтроля стремительно иссякал.

Джозеф шагнул в толпу танцующих, и она раздалась перед ним, как река перед камнем. Послышались вскрики — кто-то заметил у него оружие, паника пробежала волной по разгоряченной публике. Только шума нам не хватало! Толпа — вещь стихийная. Одно слово, один вопль — и толпа становится бешеной. Едва я подумала об этом, как сила Джозефа расцвела в воздухе — магия со вкусом покоя, легкости. Она распустилась и невидимыми вспышками рассыпалась по залу. Я почти физически ощутила серию ударов, когда она коснулась тех людей, что глядели на него. И раздалась рябью по всему помещению. Страх в их глазах угасал и сменялся радостью от происходящего. Я остановилась, изумленно оглядывая зал, и это было ошибкой. Меня окутало тепло, щекочущее кожу, словно колышущееся шелковое оперение. И перед глазами поплыло. Обрез медленно опускался в моих расслабившихся руках.

-Не теряй бдительность, — раздался голос Джозефа прямо над ухом.- Держимся вместе.

Я моргнула и встряхнулась. Его рядом не было — Джозеф плыл через танцующих, а они глядели на него с беспомощной преданностью околдованных. Жутковатое зрелище. Можно было перестрелять всех к чертовой матери, и никто бы ни пискнул. Испустив долгий вздох, я ввинтилась в толпу. Передо мной никто не расступался, приходилось пробивать себе путь плечами. Проклятье, они меня даже не видели! Пустыми глазами люди провожали Джозефа, пока он не приказал им танцевать. И они затанцевали — беззаботно и самозабвенно. Я едва успела проскочить, рискуя оказаться затоптанной. Массовый гипноз исчезнет, как только Джозеф покинет здание. Не самое страшное применение вампирских способностей, но восторга оно у меня не вызывало. Страшно подумать, что еще можно сотворить с его талантами и силой.

Джозеф скользил впереди, оглядывая посетителей за столиками. Совсем близко был вампир — мы оба его почуяли. Одуряюще пахло свежей кровью и недавней смертью. Джозеф покосился на меня, коротко кивнул и мелькнул к занавесу приватной комнаты. Я бросилась за ним, дрейфуя вместе с толпой. Оказавшись вне танцпола, развернулась и кругом оглядела зал. От ощущения поблизости нежити мышцы живота стянуло узлом, хотя ничто не двигалось в нашу сторону. Сегодня я видела, как дампир заворачивался в тень и исчезал, поэтому не поверила глазам. В клубе находилось несколько вампиров, но кто сказал, что они не могли быть обычными тусовщиками или официантами? Мы не имели права на ошибку и не должны палить по всем, у кого есть клыки. Люди и вампиры равны в правах, и убийство одного из них без оснований влекло за собой наказание. Копы упекут нас за решетку, но вампиры не станут церемониться. Я отмела эти мысли и сосредоточилась на пульсирующей толпе. То, что скрывалось за занавесом, заставляло мурашки по рукам маршировать. Меня передернуло.

Джозеф отодвинул бархатную ткань и застыл. Я медленно повернула голову и едва успела разглядеть, что там внутри, как мир замедлился. Перед глазами, словно стоп-кадр из фильма, замерла картинка. Стена, выкрашенная бирюзовой краской, стояла полукругом. Из мебели — черный кожаный диван и низкий стеклянный столик на деревянных ножках. Ковер цвета морской волны застилал пол. На нем безвкусным орнаментом пестрели бисеринки крови. На диване, забравшись с ногами, сидел вампир. Высокий и худой, гладкие черные волосы зачесаны назад. Костюм на нем был серый, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, до пояса залита кровью. Пальцами рук вампир разрывал шею стриптизерши, свисающей с его колен сломанной куклой. Каждый раз, когда он вгрызался в безвольную плоть, руки ее вздрагивали. Атласное голубое неглиже, расшитое белым мехом, заливала кровь. Остекленевшие светло-карие глаза испуганно глядели на вход в комнату. Рот слегка приоткрыл, словно она собиралась что-то спросить, но не успела. В застывшем воздухе повисли брызги крови, как искусственный снег в стеклянном шарике.

Взгляд Джозефа был прикован к твари на диване. Упырь не обращал на него внимания и продолжал жрать. Он рывком сбросил тело девушки с колен и спрыгнул вниз. Все движения казались растянутыми, смазанными, как в замедленной съемке. Нависнув над жертвой, он с горловым рычанием продолжил рвать острыми зубами сухожилия, как голодная бездомная собака. Локоны каштановых волос, слипшиеся от крови, рассыпались по дивану. От небрежных, диких движений вампира пробирала дрожь. Я стояла и смотрела, забыв про воздух, а палец левой руки давил на спусковой крючок.