Половина Луны (СИ)

— Нет! — Дхана Нанд скроил недовольную мину и, понизив голос, добавил. — Тебя послушать, так подготовка растянется ещё на год. Ищи ближайшую дату. Лучше, чтобы это оказался завтрашний или послезавтрашний день. Огромный пир закатывать не станем, царям отправим послания после свадьбы, известив о том, что я уже женат, пусть привозят подарки мне и моей махарани. Кто осмелится не прислать или привезёт мало, на тех пойдём войной.

— Величайший, — глаза Ракшаса испуганно расширились, — но что если благоприятная дата окажется не так близко, как вам хочется?

— Тогда я в любом случае женюсь послезавтра. Дольше ждать не согласен, — яростно зашипел царь на своего первого министра, а потом совсем тихо добавил. — Каждого, кто встанет между мной и первой брачной ночью с этим предателем, ждёт неминуемая смерть. Я целый год ждал! Замучился уже.

— Понял, — Ракшас кивнул. — Сделаю всё зависящее, чтобы найти благоприятную дату для свадьбы не позднее, чем послезавтра.

— Я рад, — широко улыбнулся Дхана Нанд, — пусть служанки начинают готовить дворец к церемонии.

Их поместили втроём в общие покои на те недолгие дни, оставшиеся до свадьбы. Джаохуа и Цэй едва ли не каждую минуту пытались добиться от неё ответа, не боится ли она так же, как и они, но Юэ не знала, что отвечать. Она чувствовала себя оглушённой. Радоваться было нечему, но и бояться — тоже бессмысленно. Разумеется, настоящий самрадж не будет с нею так любезен, как тот, которого она воображала долгими ночами по пути в Паталипутру. Настоящий будет груб и безжалостен, безразличен к её слезам и просьбам. Он вон и вчера приходил лишь для того, чтобы насмехаться. Прямо на рассвете явился и испортил аппетит. «Принцессы из Чжунго» даже одеться ещё не успели, метались по покоям испуганно прикрывая друг друга покрывалами, но царь и не глядел на их пышные груди и точёные бёдра, его интересовало совсем иное.

Он возжелал с утра пораньше изречь гадость.

— Ну что, предатель? — с широчайшей улыбкой протянул Дхана Нанд, обращаясь к бывшему заговорщику, заточённому в теле Юэ. — Мечтал меня свергнуть и стать самраджем? А теперь станешь моей махарани. Достойное наказание для такого обманщика, как ты! — царь радостно потёр руки. — Кстати, случившееся со всеми вами, если уж тебе так интересно, твоя заслуга. Если бы ты не украл карту Пиппаливана, мы с аматьей Ракшасом, приводя в порядок разворошённые тобой пергаменты в библиотеке, не нашли бы среди них старые записи, сделанные ещё во времена моего деда Калашоки. Именно тогда мы с аматьей узнали, что некий путешественник, живший в Чжунго и приехавший ненадолго погостить в Магадху, очень подробно описал одно из чудес той страны — проклятые источники Дзюсенкё, меняющие облик людей. В пергаментах рассказывалось, как добраться до той местности, и даже прилагалась карта. Я уже тогда подумал: неплохо бы тебя в те водоёмы окунуть, чтобы вместо Пиппаливана ты оказался в моей опочивальне и познал силу любви, но ты к тому времени ещё не заслужил такого обращения. А вот после восстания — вполне. Так что даю слово, я теперь отыграюсь на тебе за всё. Готовься к нашей первой брачной ночи и к близкому знакомству с орудием мщения, — и царь ушёл, не попрощавшись и более ничего не добавив.

После этих слов, как ни странно, громко зарыдала раджкумари Цэй, причитая сквозь слёзы, что наверное надо бы выбить решётку и выброситься из окна, пока не поздно, вознеся прощальные молитвы дэвам с просьбой отомстить за безвременную кончину трёх невинных душ.

— Лучше мы умрём прямо сейчас, чем позволим царю и его братьям надругаться над нами! Бхутапала с Говишанакой не лучше их младшего брата. Семья извергов! Нам следовало покончить с собой по пути сюда.

— Нет, — резко ответила Юэ, — ачарья говорил: пока мы живы, есть надежда. Если умереть, надежды точно не останется. Просто защищайтесь, не позволяйте осквернить свои тела, и я не позволю! Мы же были воинами, внутри нас ещё осталась сила, разве нет? А покончить с собой успеем. И если уж поступать так, то лучше придумать способ, как принять смерть в священном огне или в водах Ганги, а не превратиться в кровавое месиво на камнях перед дворцом тирана. Такого позора я никому из нас не пожелаю.

Цэй и Джаохуа, подумав, согласились с Юэ.

С мыслями о сопротивлении собственному мужу не на жизнь, а на смерть, раджкумари Юэ не расставалась до дня свадьбы. Она лелеяла в себе намерение мстить, даже когда её облачали в новое красное сари, украшали изысканными драгоценностями её волосы, унизывали перстнями пальцы и надевали золотые браслеты на руки и ноги. Её ничуть не тронуло даже то, что, встав с мягкого сиденья, она узрела в отполированном серебре невероятную красавицу со смуглой кожей, пухлыми тёмно-розовыми губами и глубокими тёмно-карими глазами, умело подведёнными каджалом, в которую, возможно, сама бы влюбилась год назад, оставаясь парнем. Но сейчас она лишь молча позволила служанкам вести себя в праздничный зал, где её появления ожидал самрадж Дхана Нанд.