Половина Луны (СИ)

Аматья согласился с Шалой и отпустил его. Во время прощания с Юйлинь Юэ, Джаохуа и Цэй невольно ощутили печаль. Возможно, они до конца не осознавали этого, но Юйлинь успела стать для них доброй подругой. Она их утешала, рассказывала забавные и поучительные истории о своей родине. А самое главное — каждый день терпеливо помогала примириться с их нынешним обликом. Не будь её рядом, юные принцессы из Чжунго, возможно, до сих пор бы плакали от отвращения, глядя на себя.

— Вы — красавицы, — с улыбкой объясняла им Юйлинь, держа девушек за руки. — Вы получать от жизни радость и хороших мужей. Вы непременно познать счастье и долгая жизнь. Любить свои тела — не ненавидеть! Носить украшения и лучшие сари. Получать любовь. Лучше быть девушка, чем юноша. Не переживать.

Она писала им на клочках ткани рецепты блюд родной страны и разных снадобий для укрепления ума и тела, а также списки трав, которые надо заваривать в чай, потом давать это мужу, а «муж вас любить всю ночь». Она рассказывала, как ухаживать за волосами, чтобы те блестели, и за кожей, чтобы та всегда оставалась нежной, как шёлк. Не всё, о чём она говорила, Юэ, Джаохуа и Цэй понимали, но общий смысл сказанного был им понятен. Юйлинь любила себя, жизнь и всех вокруг. Она была уверена, что получить счастье очень легко. И уж насчёт себя она точно оказалась права, выйдя замуж за Шалу, носившего её на руках.

Юйлинь покинула их однажды утром вместе с молодым мужем, а ещё через пять дней золотая колесница с изображением драконов достигла Паталипутры.

Когда они въехали в главные ворота, царь вместе с братьями, Дурдхарой, Бхадрасалом и Даймой уже встречал их. Он отдал приказ служанкам помочь «принцессам» выйти из колесницы, но затем, даже не удостоив невест вниманием, прошёл мимо. Зато сразу направился к телегам, на которых везли панд. Остановившись рядом, громко рассмеялся:

— Великолепно! Просто великолепно! Аматья, — тут царь повернул голову в ту сторону, где стоял Ракшас, — вы превзошли все мои ожидания! Эти панды удивительны. Я вами доволен.

Ракшас сложил руки и скромно поклонился своему повелителю. При виде Дхана Нанда старый самец-панда вдруг ни с того ни с сего начал бросаться на железные прутья и рычать. Дхана Нанд перевёл взгляд на молодую самку, вздыбившую шерсть, но всё ещё молчавшую, и промолвил:

— Пожалуй, стоит сделать подарок моему дорогому другу Джагат Джале за его примерную службу. Одну панду отдам ему. Надо только подумать, какую из двух, — царь ещё раз перевёл взгляд с Муры на Чанакью и заключил. — Нет, буйная не годится. Отдам тихую.

Стоило Дхана Нанду произнести эти слова, как «тихая» панда внезапно тоже преобразилась. Наморщив нос и глухо зарычав, она встала на задние лапы, прыгнула на прутья и начала отчаянно скрести по ним когтями.

— Вот как? — царь развеселился ещё больше. — Думаешь, если будешь так громко рычать, я тебя здесь оставлю? Не выйдет. Я уже обещал подарить диковинку дэви Калки и своё слово сдержу.

Панда вдруг перестала рычать, снова опустилась на четыре лапы и покорно улеглась на засыпанный соломой пол клетки.

— Назовём её, — царь изобразил напряжённое размышление, — Мурой! Да, желаю, чтобы отныне эту медведицу так и звали. А этого, — Дхана Нанд презрительно указал на разъярённого плешивого самца, — буду называть Злючкой-сердючкой Каутильей, — смех царя и рёв «буйной» панды смешались воедино. Слуги с изумлением смотрели на это незабываемое зрелище: казалось, панда понимает, что над ней насмехаются, и отчаянно злилась. — Итак, приказываю: панду Муру покормить, напоить и незамедлительно отправить в Параспуру в подарок Джагат Джале. Каутилью тоже покормить и установить клетку у подножия моей статуи.

— Самрадж, — робко промямлил кто-то из слуг, высунув голову из толпы, — уж больно диковинных животных по вашей воле привезли. Нам неведомо, чем их кормить! Смилуйтесь, подскажите.

— Панды любят молодые побеги бамбука и личинок насекомых, — охотно пояснил царь. — Хотя можете давать им кхир и роти. Полагаю, сожрут. Но запомните: тёплой водой их нельзя поливать ни в коем случае! Купайте всегда только в холодной воде. Если из-за вашего неповиновения с медведями что-то случится — ответите головой. Ответственным за Каутилью назначаю, — Дхана Нанд обежал глазами присутствующих и широко улыбнулся, заприметив вытянувшегося по струнке Бхадрасала, — моего любимого молочного брата.

— Меня? — испугался Бхадрасал.

— Ага, — радостно кивнул царь. — А кому ещё я могу поручить этого самца? Он — буйный, а ты — генерал армии и привык усмирять бунтовщиков. Приступай.

Бхадрасал вздохнул, окликнул двух слуг, приказал им взять под уздцы коня, впряжённого в телегу с Каутильей, и отвезти клетку к подножию царской статуи. Муру тоже отправили на прощальное кормление перед перевозкой в Параспуру, а самрадж, закончив распоряжаться судьбой панд, наконец, вспомнил о принцессах, терпеливо ожидавших его решения. Все три девушки задрожали и потупились, когда пронзительный взгляд царя остановился на них.

— Вы!