Половина Луны (СИ)

Ему никогда не забыть тех мгновений. Они врезались в память так глубоко, как врезается смертоносная чакра в горло врага. Вода на коже, ощущение распирающей боли в груди, а потом резкое ощущение, словно полоснули длинным кинжалом сверху и одновременно проткнули клинком снизу, ввернув остриём в живот. Он вскрикнул, открыл глаза и увидел перед собой мокрого Индраджалика. Но это был уже не его друг! Черты лица Индры стали мягче, брови — тоньше, пушок над верхней губой и на подбородке исчез, зато пониже ключиц появилось то, чего не должно быть. Женская грудь??? В панике Чандра перевёл взгляд на Стхула: вместо упитанного юноши перед ним стояла полуголая красавица с пышными формами и с округлившимися от страха глазами. Из ступора Чандру и Стхула вывел ошалевший голос Индры:

— Что это? Что с нами?!

Толком не соображая, Чандрагупта протянул руку и потрогал грудь Индры и Стхула, потом коснулся собственной груди… И от его крика по Долине проклятых источников прокатилось раскатистое, звонкое эхо.

— Нет! Это не я!!! Это не могу быть я!!!

Запустив руку под вымокшие дхоти, Чандра тщетно пытался отыскать меж бёдер единственное доказательство того, что некогда являлся парнем, но ладонь не нащупала ничего из того, чем он обладал всего несколько мгновений назад. Он с размаху ударил себя по лицу и куснул до крови указательный палец, желая проснуться, но кошмар, в который они втроём попали, не прекращался. Ракшас раздал им новые одеяния и приказал срочно прикрыться. Все трое молниеносно выполнили его приказ. Видеть себя такими было невыносимо. Хотелось завернуться в тысячу покровов с головой и никогда не разворачиваться обратно. Стыд и отвращение терзали сердце. Одеваясь, Чандра случайно дотронулся до своей груди и жалобно взвыл. Чей-то скулящий вой ответил ему, а потом раздалось страшное рычание и, оглянувшись, Чандра увидел поблизости двух неизвестно откуда взявшихся бело-чёрных медведей. Молодая панда, неуклюже подпрыгивая на задних лапах и размахивая передними, пыталась преградить дорогу старому разъяренному самцу, казалось, вырвавшемуся из Паталы. Шерсть второго медведя росла уродливыми пятнами, похожими на выжженные солнцем лужайки в летнюю жару.

— Нет, — прошептал Чандрагупта, мгновенно догадавшись, кто это. — О, нет… Ачарья?! Мама?!

— Это проклятые источники Дзюсенкё. Каждый из них необратимо меняет сущность человека. Можно превратиться в панду, кошку, свинью, лошадь. Ну, или в девушку. Одним словом, вам уже никогда не стать прежними! — злорадно смеялся аматья, чей гнусный план, о котором он предпочёл столько времени молчать, благополучно воплотился в жизнь. — Отныне вы останетесь в этих телах навсегда. А теперь ступайте за мной, если хотите сдохнуть на родной, а не на чужой земле. Я отвезу вас обратно в Магадху.

Оглушённый, напуганный, не соображающий, как быть, Чандрагупта просто последовал за человеком, лишившим его привычной жизни. Схватив с земли камень и палку, он попытался броситься на защиту ачарьи и матери, когда тех загоняли в клетки, и Стхул с Индрой мгновенно присоединились к нему, но Ракшас предупредил, что этого делать не следует.

— Если не хотите увидеть внезапную смерть ваших драгоценных медведей — забудьте о драке, — сказал Ракшас, и руки юношей опустились. Выбрасывая камень и палку, Чандрагупта почувствовал, что прежней силы в его руках больше нет. Они стали слабыми и хрупкими, словно никогда в жизни не держали оружие.

— Ненавижу это тело!!! — закричал он, царапая свои плечи ногтями. — Оно бесполезное!!! И я теперь бесполезен! Я не мужчина и не женщина, а существо среднего пола! И все из-за вас, аматья!

Ракшас подошел и отвесил ему оплеуху. Правда, в четверть силы. Чандра это понял, потому что почти не ощутил боли, и щека осталась цела.

— Уймись. Сядь и успокойся. У меня дел по горло. Некогда твои истерики слушать.

Утихшего, но всё ещё дрожащего от гнева и отвращения к себе, Чандрагупту с друзьями устроили в роскошной колеснице, предназначавшейся для будущих жён Дхана Нанда и братьев. Там уже расположилась черноволосая женщина лет тридцати с миндалевидными глазами — видимо, одна из местных жительниц.

— Юйлинь будет заботиться о вас в пути, — коротко пояснил Ракшас. — Она немного понимает наш язык, можете общаться с ней, если возникнут трудности.

Через несколько часов Ракшас предложил еду, но заколдованные пленницы наотрез отказались. Наступила ночь, после которой, проснувшись, они втроём снова обнялись, приткнулись друг к другу и затихли, обнявшись. Юйлинь с удивлением смотрела на своих подопечных. Казалось, она совершенно не понимала, из-за чего так переживают эти юные и красивые девушки.

Ещё через день голодания Стхул сдался первым, попросив лепешку и пару глотков воды. Аматья протянул ему и то, и другое, а затем с усмешкой проговорил: