Читаем Половина солнца полностью

Половина солнца

Да, мы в основном подростки, но среди нас были и взрослые. Бенджамин Преображенский, которому за двадцать, и другие инакомыслящие примерно его возраста. Учениками в лицее считались лица до двадцати одного года – типа, если ты старше, будь добр, сначала пройди обучение под контролем Сов, а потом отправляйся просвещать более слабых умом и силой воли мелких детишек от двенадцати до двадцати одного. А красиво получается, посмотрите.

Я развернулся, не желая задерживаться здесь слишком долго. Никто не должен был знать, что я навещаю этого парня. Никто.

– Даже ла Бэйл не заслуживает такого… – шёпотом произнес Джонни, нервно поглаживая прутья решётки в маленьком дверном окошке. – Никто не заслуживает.

– Я знаю, – я посмотрел на свои ботинки, не находя более места своему взгляду. – И помню, что ты тоже испытал эту муку на себе. Никто.

Я двинулся прочь по коридору, не зная и не совсем понимая, как в одном человеке умещаются одновременно две противоположные личности: Джонни и самопровозглашённый великий некто Райан Третий. Но, вспоминая бледное лицо с тёмными синяками под глазами и их взор, наполненный одновременно печалью, ненавистью и некой глубоко спрятанной теплотой, мне становилось понятно: намного сильнее пугают не две личности в одном человеке, а одна личность, содержащая в себе тысячи и тысячи различных никем не изведанных, никем не понятых людей.

Белый (?) Ворон

Пару дней назад

Я оказался в тёмной комнате. Меня приковали к железной кровати, или столу, или что это было – ремнями зафиксировали руки и ноги. Пока охранник закреплял ремни, я ухмыльнулся, прочистил горло и успел плюнуть ему в лицо.

Он отшатнулся, вытер слюну и принялся дальше завязывать путы, с хорошо сдерживаемой яростью затягивая ремешок на моей шее.

– Вас тоже это ждёт, вы в курсе? Вас всех это ждёт рано или поздно.

Он посмотрел мне в глаза, приподняв одну бровь. Кажется, он старался спрятать затаившийся глубоко внутри страх. Отвернувшись, он кивком головы поприветствовал Туманную, которая пришла убедиться, что всё пройдёт как надо, и, собственно, помочь мне погрузиться в ящик Пандоры.

– Олеандр ла Бэйл. Ты разочаровываешь меня…

Я мрачно засмеялся.

– О, так вы всё же встали с постели после представления Сорокина? Как жаль, я думал, вы проваляетесь без сознания хотя бы пару дней!

Женщина поправила очки и покачала головой.

– К счастью, с большого расстояния этот юноша не может отнять силы надолго. К тому же это лишь моя вина. Только моя… я знала, на что он способен, но свято верила, что он не осмелится встать на нашем пути. Молодой человек!

Это она зовёт того, кто нас усыпляет. Ведь чтобы попасть в ящик Пандоры, они сначала…

Я нахмурился.

Неужели я…

Фигура показалась в дверном проёме. Неслышная. Туманную-то я узнал по её невысоким каблучкам, и она почти сразу подошла ко мне, этот же человек оставался в тени.

– Ну же, юноша, не стесняйтесь. Обычно вы остаётесь там, но сегодня… нет, вас должны видеть.

Фигура сделала шаг вперёд. И ещё один. Я пытался получше разглядеть её, однако шею закрепили и правда слишком туго. Но вот парень подошёл совсем близко.

Алые глаза смотрели отрешённо.

Я вдохнул.

Да, они здорово его отделали. Я видел на шее парня красную полоску от такого же ремня, какой сейчас был на мне. У скулы виднелся тёмный синяк, алым пятном тянущийся к уголку губ. Глаз заклеили широким пластырем с повязкой и бинтом. Его руки слегка дрожали от пережитой боли.

– Август. Август, я понимаю.

Я злился. Злился, но подозревал, почему он это делает. Они его заставляли. Как заставляли всех нас.

– Они… угрожали Саше. Также они предупреждали, что, если я откажусь, провинившихся вместо ящика Пандоры будут усыплять совершенно иным способом. Болезненным. Избиение до потери абсолютно всех сил, – он попытался ухмыльнуться, но разбитое лицо ему не позволило.

Он говорил это шёпотом. Чтобы слышал только я. Туманная отошла подальше.

Отдаю ей должное. Она умеет веселиться.

А ведь она могла скрыть это… Впрочем, вряд ли. Август всё равно рассказал бы мне. Мы бы нашли способ. И она знала. Хотела сама насладиться представлением.

Он положил руку мне на шею.

– А я делаю всё безболезненно. Вы теряете силы и сознание за мгновение. Вы не испытываете боли. Только… в самом ящике. Я… просто делаю всё, чтобы вам было не так плохо.

Он быстрым движением незаметно ослабил ремень на моей шее. Я был благодарен за это, потому что начал постепенно задыхаться от натяжения.

– Мы им ещё покажем, ла Бэйл, – ещё более тихий шёпот. – Мы им покажем, что такое ящик Пандоры.

Я ухмыльнулся и закрыл глаза. Последние слова Августа показались уже далёкими, совершенно абстрактными…

– Старайся думать о жизни.

И я оказался мёртв.