Половина солнца

Пытаясь отвлечься от своей невероятной усталости, я хотел сконцентрироваться на чём-то, но не выходило. Открываю глаза – всё как в тумане. Весь мир дёргается, как в повреждённой видеокамере. Будто бы помехи в собственном сознании. Совсем не хватает энергии. Такая усталость настолько уничтожает, что ты даже не просто спать хочешь, а впасть в кому на пару месяцев.

Я не заметил, сколько прошло времени. Вернулся Лука. Казалось, что они что-то напряжённо обсуждали всего пару минут, Коул сдержанно жестикулировал, пытаясь что-то донести до брата, показывал внутрь папки, на написанные им каракули. Лука внимательно смотрел, но я плохо осознавал, как именно он реагировал – почти спал на ходу.

Происходило ещё что-то. Я не соображал. Плыл где-то в другом измерении. Я был словно призрак.

– Я попробую. Но это не быстрая процедура, даже если получится. Тебе надо будет вводить определенную дозу лекарства каждый день, несколько раз. Или когда ему будет становиться хуже. За этим надо постоянно следить, оценивать состояние. А как это сделать, имея только одного заражённого и не имея нужных…

– Я понял. Просто подготовь всё необходимое. Ему совсем плохо. И да… – Возникла пауза. Я не видел их, только слышал. Перед глазами плыли цветные пятна, мутные и спутанные. – Что бы между вами ни случилось, ты зря так поступил. Очень зря. Он не бессмертен. А ты – эгоист.

О, я знал, как Лука реагирует на такие заявления. Наверняка он сейчас смотрел на братца с неприязнью. Ведь Лука не считал себя эгоистом. Он считал эгоистами всех остальных.

В этом мы с ним похожи. Правда, для меня эгоистами были почти все, включая меня самого, – но именно почти.

– Это не так, Коул. Я просто хотел как лучше, – я попытался сконцентрировать зрение на нём. – Это просто пережитки прошлого. Олли… – кажется, я слышал тревогу в голосе. Отблеск прежней теплоты. – Ему нужно лечь. Проведи его к койке у стены, пусть ноги согнёт в коленях или вообще поднимет, я за ядом. То есть лекарством, ха.

Я почувствовал тяжесть на плече. Рука Коула. Он помог мне встать, дойти до койки и лечь на неё, хотя я был уверен, что смогу двигаться сам, он крепко меня удерживал, будто я должен был рухнуть в любую секунду. Мне не впервой было ощущать подобное – каждый раз, когда я оказывался на грани потери сознания, кто-то держал меня так. Ну, или же не держал никто.

Я лёг, но ноги не поднял, а Коул не стал настаивать. В конце концов у меня был не приступ, это было последствием долгой изнурительной болезни.

– Дело за малым, но будет больно, Олеан. И я хочу попросить тебя… – он присел напротив койки, так, чтобы его лицо было на одном уровне с моим. – Выдержи это.

Я секунду пытался сфокусироваться на нём, но безуспешно. Я открыл рот, пускай губы и дрожали от усталости:

– Я переносил и худшее. Ерунда.

Он положил ладонь на мою руку, похлопал по ней и встал, оглядываясь на вошедшего Луку.

– Пойдёмте в операционную. Там есть всё нужное.

Он кивнул. Я, медленно сев и так же медленно встав, подошёл к ним и прикрыл глаза ладонью.

– Лишь бы уже наконец это прекратилось.

Зрение наконец немного прояснилось, хотя картинка мира всё ещё эпилептически дрожала.

Коул отвёл взгляд, молча соглашаясь с моими словами. Только вот он хотел прекратить в своей жизни совсем иную боль.

Лука отвернулся. И я знал, что он тоже больше всего на свете хочет закончить начатое.

Хэллеборы всегда доводят обещанное до конца, кажется.

А я в принципе готов был умереть ещё разок.

Одной смертью меньше, одной больше – я уже потерял счет своим жизням.

В ушах жалобно заныла скрипка.

Волк

Брат положил Олеана на койку в операционной комнате медицинского отделения. Не знаю, что именно тут лечили, но зато мы нашли необходимые предметы: капельница, шприцы.

– Я не уверен, что стоит вводить лекарство через капельницу. Долго. И много. Первый раз надо пробовать ввести в вену.

Кажется, Олеан нервно дернулся, но промолчал.

Соарэлле кивнул. Он помыл руки, надел перчатки и достал шприцы. Я же держал в руках колбочку с лекарством-ядом, которое мы быстро отлили из уже существующего, хотя по пути ещё обсуждали, действительно ли наш пациент умрёт от яда для паразитов. В итоге только посоветовал добавить трамал, чтобы Олеан страдал чуть меньше от приёма препаратов внутривенно. Состав он менял не настолько кардинально, чтобы полностью устранить воздействие яда, но достаточно, чтобы для человека процедура была менее невыносима.

– Держи его руку, вдруг дёрнется. Кажется, Олеан не особо любит шприцы.

Я передал ему лекарство-яд, он наполнил им шприц и подошёл к ла Бэйлу. Одной рукой я придерживал запястье больного, второй – плечо.

Всё происходило быстро, но и безумно медленно одновременно. Тот самый момент, когда ты не знаешь, получится у вас что-то или нет.

Без предупреждения брат просто сразу вставил иглу в сильно посиневшую вену. Я держал ла Бэйла. Он начал содрогаться. Кажется, что-то бормотал.

– Нет, пожалуйста, не надо… Прекратите…

Настолько больно?

Он дёрнул головой.