Половина солнца

– Мы уходим. Олеан, я знаю, что ты слаб, но… Я буду ставить тебе эти катетеры сам. Или скажу врачу о том, что нам удалось разузнать… Чёрт, Соарэлле, напиши липовый отчет, якобы вы нашли другого бессмертного с такой же проблемой и вылечили его… и прислали нам доказательство и саму вакцину заодно. Давай. Мы что-нибудь придумаем. Конечно, врач догадается, что это всё бред, но я уверен, он не станет жаловаться директору. Он вылечит Олеана. Будет ставить ему катетеры и наблюдать за прогрессом лечения… – Брат задумался. Затем неуверенно покачал головой.

– Это займёт некоторое время, но я попробую. Не знаю, правда, каким образом вы объясните, как получили такую посылку…

– Да скажем прямо, что Олеан использовал свои силы. Только без подробностей. Врач не скажет. Он не скажет… Я надеюсь. Я мог бы сам ставить катетеры, но это было бы слишком подозрительно. Кроме того, если Олеан выздоравливает… короче, лгать – не вариант. Скрывать – тоже. Скажем половину правды. Всё, иди пиши.

– Ладно. Не трогай ничего. Я скоро.

И он, запустив пальцы в волосы, ушёл из кабинета.

Олеан молча лежал, закрыв глаза.

Да, он справился.

Вот только… Назревает вопрос.

«Смерти нет!»

Спас я своего друга, просто человека, живое существо…

Или же…

Я спас от гибели чудовище?

Волк

Соарэлле принёс нам распечатанный рецепт с рекомендациями и чёткими указаниями. Я быстро пробежался по тексту глазами, запоминая информацию, и после сложил и убрал листок в карман, забирая у брата чемоданчик с колбочками, содержащими лекарство. Их было немного – всё же это яд, но достаточно для Олеана. Плюс другие препараты.

– У меня было несколько образцов на случай возобновления болезни. Многие люди предпочитают выпить яд, чем мучиться, пока их не сожрут заживо… Что же, вот и пригодилось. Будьте осторожны.

С этими словами он протянул мне руку. Я посмотрел на неё с раздражением, но из благодарности за лечение всё же пожал.

Он больше не мой брат, но он помог спасти моего друга.

Катетер Олеана уже был отцеплен, иначе врач лицея точно не смог бы делать вид, что верит в нашу историю, но сам больной всё ещё был бледным и будто бы сонным – даже адреналин не помогал, только поставил его на ноги. Не знаю, сможет ли он нас переместить…

– Олеан… Тебе не станет хуже?

– Нет… нет… я в порядке.

Соарэлле покачал головой.

– Надо было оставить катетер. Ты бы сам отцепил его, когда бы вы уже прибыли…

Я раздражённо закатил глаза.

– Ну так поставь его обратно!

– Ладно, ладно, – он быстро удалился, так же быстро прибежал обратно с катетером и установил его.

– Лучше много не двигаться. Переместитесь – и сразу ложись в кровать. Коул снимет его, как только тебе станет чуть-чуть легче. Ты всё равно не идёшь на занятия, как я понимаю.

– Не иду. Но отсутствие Коула их может насторожить. Впрочем, в комнаты к нам никто не вламывается. Могли бы и… подождать.

Я наклонил голову.

– Пойми, опасно оставаться тут дольше отведённого нам времени. Всё что угодно может пойти не так. Просто поверь мне. Мы и так полчаса ждали, пока Соарэлле всё соберет, а потом ещё полчаса на то, пока ты проснёшься. Ты ведь засыпал. Уже семь утра. Нам срочно пора идти. Обещаю, оставшийся день тебя никто трогать не будет. Я сам всё попробую объяснить врачу.

Брат кивнул. Он посмотрел на Олеана и внезапно потрепал его по волосам. Молча.

Ла Бэйл поднял на него затуманенный взгляд. И кивнул.

– Ну, типа, спасибо. Наверное.

Соарэлле беззлобно передразнил его, высмеивая эту чудесную благодарность, хотя следовало радоваться и такой, и помахал нам рукой.

Я крепко взял Олеана за плечо – так, чтобы ему было легче держаться на ногах. Второй рукой прижал к себе чемоданчик с адреналином, катетерами, обезболивающим и лекарством.

А Олеан призвал тень. В этот раз потребовалось куда больше времени, да и тьма казалось какой-то неуверенной, серовато-синей…

Но мы погрузились в неё. Последнее, что я видел, – усталая, измученная улыбка моего брата. И больше ничего.

Тьма. Наконец-то. Как я устал от этой лаборатории. Лишь бы больше никогда туда не возвращаться.

Я прикрыл глаза, сам не замечая того. Меня клонило в сон. Открыв их, я понял, что мы летим. И под нами тьма. Нет, синяя тьма. Нет, блестящая тьма… Нет. Это вода. Море.

О нет.

Сейчас зима, плюс аномальное солнце – короче, пускай уже и семь утра, но темно: в нашем лицее ещё не наступил рассвет. Однако Олеан, кажется, плохо сосредоточился. И мы оказались не на острове, а рядом с ним.

Впервые его так подводят собственные тени.

Я всё ещё держал его. Прижимал к себе чемодан. Мы уже близко. Летим. Я почувствовал брызги волн на лице…

Снова тьма. Он успел. Я увидел кровь. Она капала в пустоту и в ней же растворялась. Какой-то круговорот. Тьма начинала трещать по швам.

Комната. Наша комната.