Половинка

Пресытившись ласками, в полной неге, они, уставшие, лежали в темноте комнаты, продолжая обнимать друг друга. Его рука блуждала по её влажному телу, а губы без остановки шептали “любимая” и совсем с придыханием “моя”. Заряна улыбалась, а по её щекам катились слёзы, которые он ловил губами, снова и снова повторяя: “Любимая моя”.

– Ярослав, – тихо позвала травница, уткнувшись носом в его грудь. В ответ услышала невнятное “м–м–м”. – Меня зовут Заряна.

– За–ря–на, – сонным голосом произнёс княжич по слогам, удивлённо приподнял брови. – Вот же удивительно, – отодвинулся, заглядывая в её лицо, – мне даже имя твоё знакомо. – Крепко сжал в объятиях. – Спасибо, дорогая.

– Ярослав.

– Да, Заряна!

– Я люблю тебя!

– Наверное, нельзя быть таким счастливым! – Опёрся подбородком о её макушку и в блаженстве прикрыл глаза, близость тела любимой доставляла ему ощущение полного покоя и довольства. – Прошу тебя, остановись, мгновение!

А вскоре она поняла по его мерному дыханию, что княжич заснул.

– Ты прав, я бы тоже хотела, чтобы этот миг не заканчивался, – тихо прошептала, приподнимаясь и пытаясь запомнить каждую чёрточку его лица. Спящим он выглядел совсем мальчишкой. – Прошу, вспомни меня, милый! Пусть не сейчас, не сразу, но вспомни! – Аккуратно выбралась из его объятий, оделась, достала засушенный букетик и положила на подушку, где совсем недавно лежала её голова. – А я тебя никогда не забуду!

Оделась, стараясь не шуметь, осторожно прикрыла за собой двери и побежала.

“Нужно уйти, как и обещала. Иначе потом вообще не смогу. Никогда не смогу!”

Возле крыльца своего дома беспокойно расхаживала Матрёна. Она ещё издалека увидела свою ученицу и бросилась к ней навстречу.

– Зарянушка, настойку, – в руках травница держала запечатанную воском баклажку, – настойку–то ты позабыла. Ох, как же это? Что теперь будет? – И замолчала, внимательно вглядываясь в её лицо.

– Ему не понадобилось зелье чудодейственное. – Яна вошла в дом и быстро переоделась. На двор вернулась с походным мешком. Смущённо улыбнулась женщине: – Всё случилось. – Тяжело вздохнула: – И он не вспомнил меня.

– Да как же так? Да быть не может! Заряна, не уезжай. – Матрёна дотронулась до локтя девушки. – Хотя бы дождись, чтобы солнце встало, не нужно ехать в предрассветные часы одной. – А сама надеялась, что Ярослав за это время пробудится и прибежит разыскивать любимую. “А если не пробудится, ради счастья этих двоих я готова сама пойти и вытащить Славку из постели!” – Но вслух сказала совсем другое: – Ну хотя бы до первых петухов!

– Я не могу пойти против воли князя. – Заряна была непреклонна: прошла в сени и оседлала своего верного коня, прикрепила сумку к седлу. Женщина следовала за ней по пятам. – Ты сама знаешь: не будет никому счастья без родительского благословения. Да и не хочу я ставить его перед выбором. Сложно всё это! – Она виновато улыбнулась. – Прости, но ждать не могу. Поздно потом будет. – Подошла к наставнице и низко поклонилась. – Спасибо тебе за всё, Матрёна! Прости, коли что–то не так было, и не поминай меня лихом.

– Вот сердцем чувствую, – Матрёна крепко сжала холодные руки девушки, – что–то не так здесь.

– Да всё не так! – Яна высвободила руки из ладоней наставницы и взобралась в седло. – Прощай. – Посмотрела на белокаменные княжеские палаты: где–то там спал её суженый. – Коли суждено нам быть вместе, найдёт дорогу ко мне. – И резко ударила пятками по бокам коня, посылая его с места в галоп.

Она сама не заметила, как пролетела по сонным улочкам и оказалась на выезде. Не выдержала, натянула поводья, сбавляя ход, обернулась в седле. В предрассветной мгле нечёткие очертания домишек выглядели, словно что–то потустороннее, не принадлежащее этому миру. Что хотела она там увидеть? Одинокого всадника, преследующего её?..

"Глупости! Он меня даже не вспомнил. – Слегка сжала бока животного, заставляя снова перейти на бег. – Зато теперь с ним всё будет хорошо. – Заскрежетала зубами, представляя княжича с другой. Закралась крамольная мысль: – А может, всё же не стоило? Может, нужно было оставить всё как есть? – Потрясла головой: – Нет. Так нельзя. Если по–настоящему любишь, нужно суметь отпустить! – Отвернулась: – Что сделано, то сделано”.

В столицу Каменскую вела одна–единственная дорога, которая являлась торговым путём между городом и княжеством Полесским. Девушка выехала на главный тракт, ослабила поводья и пришпорила лошадь. Они неслись в ночи, словно за ними гналась дюжина чертей. В предрассветной тишине цокот копыт звучал, как раскат грома.

"Это даже хорошо, что ночь. Доберусь до столицы как раз ко времени открытия главных ворот".