Половодье. Книга вторая

Действительно, паника началась, и там, где ее меньше всего ожидали. Областной исполком внезапно покинул Окунево и направился в Мотину. Следом за ним устремились окуневские крестьяне. Бежали семьями со скотиной и домашним скарбом.

Узнав об этом, Мефодьев побледнел и задохнулся от злости:

— Да я перекрошу паникеров! Я покажу им, как кочевать! — Губы его дрожали, серые глаза горели гневом. Правая рука плясала на эфесе сабли.

Разъяренный, заскочил он к начальнику штаба. Антипов привстал за столом, тревожно спросил:

— Что случилось?

— А то, что много у нас начальства! Облисполкомовцы из Окунево уехали.

— Куда?

— В Мотину.

— Ну и что? — недоуменно пожал плечами Антипов.

— Как что?! Паника там. Да я их!..

Рязанов посоветовал распустить исполком.

— На период боев сосредоточить всю полноту власти военной и гражданской в руках главного штаба, — проговорил он сухо и решительно.

Антипов насупился:

— Нельзя! Мы не можем противопоставлять себя Совету! Он избран народом!

— А меня кто избрал? А всех нас?.. Колчак? — В лицо Мефодьеву кинулась кровь. — Пусть нам воевать не мешают. Мы не дозволим разводить панику. Понял, товарищ начальник штаба?

— Понял. Но прежде всего надо разобраться, как все случилось.

— Не хочу разбираться! Мало того, что они переехали, да еще и подводы позабирали. Те самые подводы, которые мы мобилизовали в Окуневе для передвижения армии!

— И все-таки надо разобраться!

— Я спрошу с них!

Пока спорили, прибыл новый вестовой, который сообщил, что областной исполком покинул Мотину и началось бегство мотинцев. Беженцы направляются к Воскресенке.

— Я беру с собой роту Спасения революции и еду туда наводить порядок! — крикнул Мефодьев.

Антипов встал на его пути, суровый, непреклонный.

— Не горячись, товарищ главнокомандующий, — медленно, сквозь стиснутые зубы проговорил он.

— Пусти! — Мефодьев выхватил саблю. Она очертила полукруг и застыла в поднятой руке Ефима.

Рязанов вобрал голову в плечи и зажмурился.

— Руби, товарищ главнокомандующий! — с ледяным спокойствием сказал Антипов. — Но ты не можешь приказывать Совету!

Стукнула, падая в ножны, сабля. Мефодьев обхватил руками голову и с рычанием отошел к окну. И так он долго стоял, вздрагивая спиной. Потом повернулся и, глядя себе под ноги, подступил к Антипову.

— Верно. Я не могу приказывать. Я за Советскую власть, но чего они бегают по степи! — глухо проговорил Мефодьев.

— Разумеется, ехать главнокомандующему нет смысла. Нужно послать исполкому отношение штаба, — предложил Рязанов.

Мефодьев ухватился за эту мысль. Сгоряча продиктовал комиссару:

— Пиши. «Всем членам областного исполкома. Предлагается не наводить паники своими переездами, как было до сих пор. В противном случае все члены исполкома будут нести ответственность перед восставшим народом! Главковерх Мефодьев».

Антипов мусолил папиросу. Он должен тоже подписать документ. Этого ждал Мефодьев. Но расписаться — признать подчинение членов исполкома главному штабу.

— Давай подпишу, — трудно произнес он. — Все-таки панику сотворили. В другой раз умнее будут.

С этой бумажкой послали Костю Воронова. Он охотно принял поручение. Взял с собой нескольких пикарей и отбыл навстречу исполкомовцам.

Костя нашел обоз советских работников в Воскресенке. Обоз вытянулся на главной улице. Люди еще сидели на телегах, не успев расквартироваться. У многих в руках — папки с делами. На подводах громоздились увязанные веревками столы и стулья.

— Ишь, какие грамотные! Небось и песни умеете сочинять! — не спешиваясь, завел разговор Костя. — А ну, собирайся до кучи, потолкуем! Кто тут у вас за главного?

— Я. — С брички спрыгнул юркий темноволосый человек. — Я заведующий юридическим отделом.

— А где Гурцев?

— Товарищ Гурцев в корпусе Гомонова. А вы, собственно, кто такой?

— Петрухи Горбаня тоже нет?

— Нет. Он в отъезде.

— Я командир красной конницы Воронов. Вот вам бумага. Подводы все забираю, а вы давайте в армию! О, да у вас тут мадамы, — Костя заметил на подводах женщин — сотрудниц облисполкома.

Заведующий юридическим отделом быстро пробежал глазами отношение штаба и заметил:

— Вы разъясните, пожалуйста, Мефодьеву, что в вашей армии нет «главковерха», есть главнокомандующий. Это — раз…

— А два — закрывайте свою канцелярию! Воевать надо. Вас вон сколько лбов, — строго оборвал заведующего Костя.

Тут же исполком провел заседание и принял решение прекратить работу на время боев. Посчитали, что Воронов, действительно, прав и нужно идти в армию.

Из Воскресенки Костя уехал довольным. К ночи добрался до штаба. Следом за ним пришли подводы.

— Навел порядок! — сообщил Костя Мефодьеву. И тут же шумно возмутился:

— Не признают в тебе главковерха!

— Не в этом дело, — отмахнулся Ефим. — Ты, кажется, хватил лишку. Как бы нам не иметь неприятностей. Круто мы взяли с тобой, Костя. Ну кто тебе позволил распекать их! А?

— Они сами добровольно распустились. Мол, не желаем больше переезжать, а берем оружие и выступаем в бой. Дескать, революция этого требует…