Половое воспитание Августа Флана

— Молодец, — сказала томно турчанка, — воплотил сказку в жизнь!

Приплыв на берег, они развели костер и до пяти утра обменивались впечатлениями.

Приближался конец августа. Двадцать восьмого все разъезжались.

Как-то раз, ближе к вечеру, Тигран загадочно отозвал его, прошептал, что «младая» турчанка хочет, чтобы он покатал ее на лодке. Айсидору поразила его победа и очень впечатлила.

— Я не знаю, о чем с ней говорить, — взмолился Август.

— Найдешь! Это тебе «подарок» от лагеря, — сказал Тигран неопределенно.

В те юные годы Август еще не умел и не хотел отказывать противоположному полу.

В летнюю полночь они вдвоем вышли в море. Берег был уже далеко позади, и лишь маленькие, едва видимые огоньки напоминали о существовании суши.

— Хватит, сложи весла, — попросила Айсидора. И села прямо напротив него. Ее жгучие бархатные глаза пристально смотрели в его глаза. Море фосфоресцировало изнутри, подчеркивая их близость друг к другу.

— Ты так увлечен Лаурой, что на меня целый месяц не обращаешь никакого внимания.

Август смутился.

— Мы просто дружим, — сказал Флан, не особо кривя душой, так как он не воспринимал их отношения как связь, роман или отношения. Все было воздушно и неопределенно.

— Так взгляни на меня хоть сейчас, — предложила Айсидора.

— Я смотрю, — сказал он.

— И что ты видишь?

— Загоревшую, стройную, смуглую девушку с красивой фигурой и…

— Что бы ты отдал, чтобы коснуться этой фигуры?

— Ничего. Мне нечего отдавать, — сказал честно Август.

— Ты сам: твои руки, глаза, лицо, кожа. У тебя очень красивые, вычерченные губы. Они, как магнит… притягивают.

Август невольно коснулся своих губ.

— Я, правда, не знал.

— В этом твоя прелесть! Что ты ничего еще не знаешь… И совершенно чист и непорочен. Поэтому я очень хочу тебя поцеловать. Ты не будешь против?!

И не дожидаясь ответа, она стала покрывать его лицо жаркими поцелуями. Совершенно не такими, к каким он привык. Флан тут же возбудился, и она мгновенно пленила его возбуждение своей рукой. Так свободно еще никто… Она стала сжимать своими губами его губы, а рукой — его плоть. Ее поцелуи почему-то сильно возбуждали. Его рубашка была расстегнута. Она скользила губами по его подбородку, шее и, целуя грудь отрывистыми прикосновениями, спустилась вниз. Застыв около пояса. Неожиданно он почувствовал, как ее щека прижалась к его паху, еще минута, и он с ужасом ощутил, как она целует через материю его плоть. Ее пальцы взялись за его пояс и начали расстегивать. Август окончательно смутился. И не от того, что эта смуглая, стройная воспитательница пять минут спустя уже целовала его член, и не от того, что она была привлекательна, а от того, что он не хотел терять в лодке свою невинность, от того, что не представлял, как это делается, — и ему было стыдно от этого.

Не говоря о том, что он должен был прийти к Лауре в лагерь, она ждала его. Он смущенно и неохотно отодвинулся. Она тут же села рядом, прижавшись голым бедром к его ноге. Она была в тончайшем бикини-купальнике, стройная, как статуэтка. Ее грудь приходилась ниже его плеча и уже вжималась в него. От нее пахло мускатом и свежим инжиром. От прикосновения груди к его телу Август всегда слабел. Она потянула свободной рукой его голову к себе и прижала к шее.

— Я тебе не нравлюсь?

— Нравитесь, — ответил честно он.

— Ты, кажется, стесняешься, мой маленький мальчик, да?

Она обняла его за талию и прижалась сильнее к его мускулистой груди. Неизвестно, чья грудь была тверже. Августик замер не дыша. Айсидора, наоборот, дышала, упираясь в него грудью все больше и больше. Лодка начала раскачиваться, так как их обнимающиеся тела не удерживали равновесия.

Жарко обнимая, она шептала ему нежно в ухо:

— Поцелуй меня, поцелуй, мой мальчик, — и сбросила с него рубашку.

И он послушно целовал. Ее смуглую, тонкую, натянутую, как тетива, кожу. А она только неистово дрожала, все сильнее вжимаясь в него.

На следующий день Лаура с ним не разговаривала. Зато Роб не отставал от него ни на шаг. Август стал звездой сезона. Роб предупреждал его малейшее желание. А поварихи испекли высокий потрясающий торт, на котором кремом-суфле было написано: «С победой!»

Когда ездили в город, Август тратил деньги без счета и на Роберта, и на Лауру. И последние дни сидел на совершенной мели, заняв пятьдесят рублей у Тиграна, в ожидании перевода от мамы.

Турчанка пригласила его на лодочную прогулку опять, и он, сам не зная почему, согласился. Август только не мог понять, какие у нее отношения с Тиграном, так как тот явно знал о ее юном увлечении.

Брат с сестрой улетали вечером домой, Август уезжал на следующий день на поезде. Прощаться с ним пришел только Роберт, и позже Флан понял почему.

— Ну, как турчанка? — спросил возбужденно он.

— И ты уже знаешь? Нормально!

— Расскажи, расскажи, — пытал Роберт.

Август не стал ничего рассказывать.

На вокзале он купил корзину вишни. Тигран и Айсидора на прощание синхронно махали руками, крича: до встречи следующим летом!