Половое воспитание Августа Флана

С приездом отца ночные свидания прекратились и единственная возможность встречаться была днем, когда Лаура пропускала школу.

В это утро Лаура была в белых чулках, которые Августу безумно нравились и возбуждали. Он любил белый цвет. Они сразу легли в спальне и, сняв последнее прикрытие — трусики, начали целоваться. Он целовал ее грудь и соски по окружности. Она потянула его на себя, и они стали вдавливаться друг в друга, возбуждаясь все больше. Неожиданно она прошептала:

— Я хочу стать твоею. Давай сделаем это.

Его чуть не свела судорога страха, когда он осознал, что она просила.

— Тебе нельзя.

— Я хочу, я люблю тебя. Мне все безразличны…

Она раздвинула ноги так, как не раздвигала их никогда прежде, и буквально вцепилась в его плечи. Неожиданно он оказался перед самым входом в ее ожидающую глубину. Она чуть подняла бедра и прошептала:

— Делай все что хочешь. Забудь про меня. — И то, как это было сказано, и то, какое выражение появилось у нее на лице, подтвердили Флану: момент настал. Лаура призывно потянула его плечи вверх, а вместе с ними и торс. Он почувствовал, как головка его коснулась мягких губ, смяла их и вошла на половину во влажную, зовущую долину, закрытую со всех сторон и открытую только для него. Лаура напряглась, вжалась грудью в его грудь и замерла. Головка дико задрожала, и Август затрепетал. Он сжал ее хрупкие плечи, дернулся и сильно надавил.

— А-а-х… — дикий крик был ему ответом. И он сразу ощутил прохладный воздух, овевающий головку, она инстинктивно вытолкнула ее бедрами.

— Прости, мой любимый, прости, мой хороший, просто очень больно.

Она опять выгнула бедра. Его меч торчал в воздухе наготове. Едва коснувшись ее губок, он тут же сделал бурящий рывок. Она завизжала от боли, едва не сбросив Августа с себя.

— О, какая боль… Прости меня. Августик, тебе неприятно? Я все стерплю… еще раз. Пожалуйста.

Она развела ноги пошире, обхватила его спину и уткнулась лицом в шею. Он стал приближаться колющим оружием к ее ножнам. Она дала головке коснуться ее губок, как в поцелуе. Промахнувшись, он толкнулся между ягодиц, ей понравилось это, она дала скользнуть ему опять наверх, пока его конец не достиг ее входа. Лаура набрала как можно больше воздуха в легкие и закусила губу. У Августа от перенапряжения и неожиданных препятствий, о которых он не знал, кровь прилила и пульсировала в голове и в бедрах. Он сделал плавное ввинчивающее движение и почувствовал, как его член вошел почти наполовину. И что-то стало эластично пружинить. Дальше он не мог войти, она изогнулась неправдоподобно. Он успел сделать еще несколько движений взад-вперед, как она с дикой силой и криком, похожим на вой, сбросила его с себя. Август и понятия не имел, что это так больно и, главное, так сложно. С Томилой все было легко и приятно…

Лаура зацеловывала его лицо, прося прощения.

— Это нечеловеческая, неземная боль. Прости меня, что я оттолкнула тебя, любимый. Как будто раскаленный клинок вставляют туда, забивая его огненным молотом. Да так, что отдает в висках…

Август лежал рядом с нею, его возбуждение не улеглось. Она стала нежно и виновато целовать его, как будто зализывая на нем раны. Лаура медленно опустилась к низу живота, целуя волоски. И вдруг неожиданно лизнула ему головку и впервые коснулась его члена губами. Трогательно сказав:

— Бедный мой мальчик.

И было непонятно, к кому это относится: к нижнему мальчику или к мальчику вообще. И потом, более искушенные одалиски часто разделяли его на двоих. Она еще долго и нежно, осмелев, ласкала его член руками. Сильно сжимая ладонью.

Они не заметили, как пробило три часа дня. Ей нужно было уходить.

Август так и не понял, стал он мужчиной или нет. И когда считается, что стал?..

— Ты ее не сломал… до конца, — сделала вывод Томила. — Ты должен дать ей два-три дня отдыха, чтобы все зажило, а потом вонзиться до конца и сделать несколько сильных зигзагообразных толчков. И как бы она ни кричала и ни сбрасывала тебя, освобождаясь, не давай ей вытолкнуть его наружу. Второй раз она войти в себя сразу не даст. Так как боль бьет в мозг и все заслоняет. Даже кончики волос как будто бьет током.

— Когда же ей будет приятно?

— Через два-три раза. Подожди, ты должен будешь еще научить ее, как испытывать оргазм.

— Как?! Разве это не автоматически?

— У девочек нет. Я сообщу тебе в следующий раз, когда ты закончишь ее ломать. Окончательно.

И Томила с восхищением посмотрела на своего ученика.

— Без победы домой не возвращайся. Ты уже победил меня…

Август покраснел и хотел поцеловать ее в щеку, но получилось в неожиданно прижатое к его губам ушко.

Через два дня они с Лаурой лежали голые в постели.

— Августичек, я согласна на что угодно, только не испытывать эту боль опять. Давай найдем другой способ, чтобы ты получал удовольствие. Ведь есть же… минет, мне рассказывали сестры, они делают это мужьям.

Возбуждение Августа упиралось прямо в ее холм с нежными волосками.

— Не бойся, я только прикоснусь внизу и не буду вставлять внутрь.

— Хорошо, — глубоко задышала она. — Только не больно…