Половцы, торки, печенеги, берендеи

Вероятно, именно в связи с этими явлениями и началось со второй половины X века великое движение огузов из среднеазиатских степей на юг, юго-запад и запад. В 955 году часть их выселяется на левый берег Сырдарьи, а в 985 году они направляются дальше на юг, к Амударье, откуда передвигаются далее на юго-запад, покуда через Табаристан не выходят в Малую Азию, где основывают сельджукское государство; другая ветвь огузов уходит на юг в Персию, где они становятся известны под именем туркменов; наконец, третья группа пошла в западном направлении: к этому времени относится заселение огузами полуострова Мангышлак. У нас нет сведений — пошли ли огузы и дальше на запад, к Поволжью, усиливая огузский элемент, появившийся там уже с конца IX века; во всяком случае, благоприятная возможность дальнейшего продвижения огузов-торков к причерноморским степям имелась: в 965 году под ударами киевского князя Святослава падает (или, во всяком случае, значительно ослабевает) Хазарский каганат, и торки, не сдерживаемые более хазарами, переходят Дон и начинают теснить печенегов к Днепру.

Выселение огузов из среднеазиатских степей произошло, по-видимому, не без давления на них с севера половцев. О причинах же движения самих половцев на юг из северной полосы среднеазиатских степей — у нас все еще нет ясных данных. Мы только можем предполагать, что причина этого находится в связи с движением в Семиречье и на верховьях Иртыша других тюркских и монгольских народов — движением, вызванным экспансией государства китаев, образовавшегося в это время. Передвигаться из ковыльных степей на юг, к границам соляной пустыни, вряд ли можно добровольно.

Арабский географ Мукаддаси[57] уже в конце X века упоминает о половцах (под именем кимаков) как о кочующих в непосредственном соседстве с мусульманскими областями Туркестана у города Саурана на Сырдарье. Махмуд Кашгарский приводит рассказ (но, к сожалению, не датируя событий) о пленении половцами какого-то тюркского народца булак или эльке-булак и об освобождении затем этого народца из-под ига половцев, — смутное воспоминание о хозяйничании половцев на мусульманском пограничье еще задолго до жизни Махмуда, писавшего в 1073 году. Наконец, намек на борьбу половцев с огузами и вытеснение последних с мусульманского пограничья находится в рассказе Ауфи о вторжении в землю туркмен (огузов) жителей страны Сары[58]. Событие это относится к началу XI века. «Сары», или «сарыг», значит по-тюркски «желтый». «Если половцы действительно были светловолосым народом, — писал по этому поводу В. Бартольд, — то едва ли мы имеем только случайное звуковое совпадение между географическим (и этнографическим?) названием и тюркским прилагательным»[59].

К началу 1030-х годов половцы уже окончательно овладевают среднеазиатскими степями и вытесняют отсюда огузов; причем половцы здесь впервые выступают под тем именем, под которым отныне их всегда будут знать мусульманские источники, — под именем кыпчаков. Около 1030 года впервые среднеазиатские степи вместо «степей гузов», как они назывались доселе, начинают упоминаться как «степи кыпчаков».

Возможно, что уже к этому времени половцы из среднеазиатских степей стали распространяться и на запад, к северному побережью Аральского и Каспийского морей, продвигаясь к Волге, вытесняя и отсюда огузов-торков[60].

В 40–50-х годах XI столетия происходят новые сдвиги на границах Туркестана, имевшие огромные последствия для истории всего степного пространства от Туркестана до Дуная, а в равной мере и для граничивших с этими степями оседлых государств от Грузии до Византии; в результате этих сдвигов половцы, получившие страшный толчок где-то у пределов Туркестана, с огромным напором врываются в Европу и в десять — пятнадцать лет овладевают всем степным пространством до границ Византии и Угрии.

В 1046 году несторианский митрополит Самарканда сообщил своему католикосу в Багдаде о том, что из гор «между Тибетом и Хотаном» вышел какой-то неведомый многочисленный кочевой народ (700000 всадников под начальством семи царей) и появился у Кашгара. В этом народе предполагают монголов-найманов, а причину их сдвига видят все в том же государстве китаев. В начале XIII века мы найдем найманов кочующими в Прииртышье, на месте прежних кочевий половцев; очень возможно, что уже теперь, в 1046 году, эти найманы столкнулись с половцами, будучи сами вытеснены из областей китаев. Поэтому В. Бартольд совершенно правильно утверждал, что «появление половцев было звеном в цепи народных движений XI века, простиравшихся от границ Китая до Восточной Европы»[61].