Половцы, торки, печенеги, берендеи

У нас нет сведений для определения времени начала печенежского движения. Р. Рёслер[48] относил его к концу VIII века, хотя оно могло быть и позже, в первой половине IX века. К середине этого столетия мы видим печенегов разделившимися на всем огромном пространстве европейского Приуралья. Что движение печенегов не шло лишь узкой полосой приаральских и прикаспийских степей, показывает одно место у Аль-Бакри, на которое до сих пор не было достаточно обращено внимания. «Длина их страны, — сообщает арабский географ о печенегах, — 30 дней пути, а ширина столько же». Вестберг[49], который счел вполне возможным принять это сообщение, рассчитал, что 30-дневный путь будет равен 900 верстам, и определил на этом основании территорию печенегов описываемого времени с востока на запад: от реки Урала до бассейна Дона. «Ширина» владений печенегов Вестберга не заинтересовала. Мне представляется, что к определению Аль-Бакри «ширины» владений печенегов можно отнестись более скептично, чем к его определению длины, так как если отмерить 900 верст даже от низовьев Волги, то уже в таком случае мы попадаем на север в низовья Камы; но при отмеривании с юга надо исходить из более северных точек, чем низовья Волги, во всяком случае, не южнее Царицына[50], так как, по сообщению того же Аль-Бакри, хазары находились к югу от печенегов, чего не могло бы быть, если бы печенеги располагалась у устьев Волги, где, как мы знаем, была и столица хазар — Итиль. Но как бы осторожно ни относиться к свидетельству Аль-Бакри о тридцатидневной ширине владений печенегов, все же несомненно, что они простирались далеко на север[51]. Однако до Камы печенеги не доходили, так как из того же Аль-Бакри мы знаем, что печенеги на севере имели своими соседями половцев, которые не могли бы кочевать севернее Камы, то есть на ее правом берегу из-за его лесистости. Таким образом, движение в Европу печенегов, а затем и торков и половцев шло не только с востока на запад (по прикаспийским и причерноморским степям), но также с северо-востока на юго-запад; пространство, захватываемое кочевниками, представляло как бы треугольник, который на западе вклинивался своей вершиной в южнорусские степи, а основание имел на востоке, от Аральского и Каспийского морей до Среднего Урала.

Еще прежде, чем Киевская Русь в начале X века была вынуждена принять на себя напор первых тюрок — печенегов, участь стать заслоном от тюркского кочевого мира выпала Болгарскому каганату, который уже с середины IX века оказался лицом к лицу перед кимаками-половцами, узами-торками, берендеями и печенегами.

Болгарский каганат, сложившийся на Средней Волге и низовьях Камы уже к началу VII века, представлял собой прочное государственное образование, с развитой земледельческой и промышленной культурой, широко налаженной торговлей, с целым рядом зависимых от болгар финских народов, вовлеченных в хозяйственную жизнь этого государства, — таких, как мурома, мордва (мокша и эрзя), буртасы (мишари), пермь, югра, вотяки, черемисы, башкиры. Ядром Болгарского каганата, его государственно-организующей силой, была, как известно, немногочисленная, из пятисот семейств состоявшая, тюркская орда, выселившаяся из своей алтайской прародины, — перевалив через Урал, она подчинила себе местное оседлое земледельческое финское население и долго с ним не смешивалась. Еще в IX веке эта главенствующая тюркская орда вместе со своим каганом была типично кочевой среди городского и земледельческого финского населения[52], что не мешало, однако, государственной сплоченности Болгарии.

Основная, собственно болгарская территория ограничивалась лишь обоими берегами Нижней Камы, бассейном Черемшана и течением Волги между устьями этих рек, но «сфера влияния» болгар простиралась далеко на север (в «Завод оцскую Чудь», Югру), запад (мурома по Оке), юго-запад (мордва, буртасы) и особенно на восток (пермь, вотяки), переваливая за Урал и по границе лесостепи проникая в область среднего течения Тобола, Иртыша и Оби (башкиры и др.). Все эти зависимые от болгар народы были хорошо защищены от кочевников дремучими лесами. Но собственно болгарская область, лежащая в открытых степях, с ее восточной и юго-восточной сторон, в районе Нижней Камы и Черемшана, была издавна желанным местом для кочевников, и Болгарскому каганату приходилось защищаться от них теми же средствами, которые так широко затем применяли южнорусские княжества: создавая родственные союзы и — что было несравненно более действенным — расселяя кочевников на своих степных границах для защиты государства от их же соплеменников.