Половцы, торки, печенеги, берендеи

Уже покойный Бартольд в пространной рецензии на труд Маркварта указал, что ему осталось неизвестным бесспорное упоминание о кыпчаках в Туркестане много ранее 1120–1121 годов — в 1030-х годах у персидского поэта Насира Хосрова[25]. Это как будто реабилитирует еще более ранние известия о кыпчаках у Ибн Хордадбеха, Гардизи, Аль-Бакри. Не обратил внимания Маркварт также и на то, что участие половцев в грузинской войне 1120–1121 годов, когда они якобы впервые выступили под именем кыпчаков, было вовсе не проявлением их самостоятельной экспансии под руководством новой монгольской династии, а лишь участием в качестве наемников в походах грузин, после того как им пришлось выселиться из придонских степей к кавказским предгорьям в результате разгрома Владимиром Мономахом. Трудно также было бы согласиться, чтобы русская летопись совершенно не отметила такого существенного факта, как покорение половцев в 1120 году новою ордой — кыпчаками[26]. Наконец, уже после выхода труда Маркварта стало известно сочинение Махмуда Кашгарского[27], написанное в 1073 году, в котором этот ученый араб говорит о кыпчаках как об одном из ближайших к Византии тюркских племен, живших где-то между печенегами и огузами. Все это заставляет отодвинуть на одно, а может быть, и более столетия констатирование у половцев имени кыпчак и позволяет допустить, что кыпчаки уже издавна были одним из родов половцев (то есть кимаков-кунов) и что гегемонии над кимаками-кунами они достигли к середине IX столетия, когда начали вытеснять с низовьев Сырдарьи огузов и продвигаться к причерноморским степям.

Если гипотеза Маркварта (без ее хронологической стороны) о троекратном омонголивании половцев и верна, то и он сам признавал, что эти монгольские волны были не настолько многочисленны, «чтобы существенно влиять на этнический состав населения» основной массы половцев «или изменить существовавшие там языковые отношения»[28].

Это совершенно правильное утверждение об отсутствии монгольских элементов у половцев, которое, замечу кстати, все же довольно трудно примирить с основною мыслью Маркварта о столь усиленном, троекратном проникновении монгольского элемента в половецкий народ, находит себе полное подтверждение как в тюркской чистоте половецкого языка (в смысла отсутствия в нем монголизмов), так и во внешнем виде половцев, ничего в себе монгольского не заключающего.

К рассмотрению внешнего вида половцев теперь и перейдем.

3

Все источники, описывающие внешний вид половцев, единогласно сходятся в характеристике их как народа рослого, стройного, красивого и светловолосого.

У Аль-Омари[29] узнаем, что половцы были красиво сложенными, с правильными чертами лица; неоднократно слышим о красоте половецких женщин: их воспел персидский поэт Низами[30], восхищавшийся белизною их кожи; красотой одной половецкой хатуни, как пишет Ибн аль-Атир, пленился ширваншах[31]; о красоте другой, дочери хана Отрока и внучке хана Шаруканя, ставшей женой грузинского царя Давида II, говорит грузинская летопись. Наконец, если даже справедливо заподозрить персидского поэта в некоторой риторике при описаниях им красоты половецких женщин, то нельзя этого сказать про беглое, но, очевидно, совершенно правдивое замечание автора «Слова о полку Игореве» о «красных девках половецких», взятых в плен русскими[32]. Из русских летописей известен эпизод, когда одна русская княгиня (внучка Владимира Мономаха) бежала из Руси к половцам, чтобы выйти вторично замуж за язычника, хана Башкорда.

Все это говорит за привлекательную наружность половцев для арийского глаза (русских и персов), который совсем иначе воспринимал обычный тюркско-монгольский тип, как пишет Аль-Утби[33], «с широким лицом, маленькими глазами, плоским носом и малым количеством волос в бороде».

Но самым для нас существенным в описании внешнего вида половцев является их белокурость или рыжеватость. Интересно прежде всего отметить удивительную тождественность в наименовании этого народа русскими, армянами и немцами — названия «половцы», «хардеш», «фальбы» отражают один и тот же признак белокурости, о чем я уже говорил выше. Надо признать, что они возникли, по всей вероятности, совершенно самостоятельно у каждого народа. И уже совершенно независимо упоминание китайского источника, что у кыпчаков — голубые глаза и «красные» (по другому переводу — рыжеватые) волосы[34]. Кроме того, известно, что один из мамелюкских вождей в Египте Шемс-ад-Дин-Сонкор, кыпчак родом, был рыжеволос. Из современной этнографии добавим, что в живущей в Румынии народности чанго венгерские исследователи по определенным фонетическим признакам видят прямых потомков половцев; и как раз чанго являются светловолосыми блондинами: «их антропологической характеристикой до сих пор могут служить белокурые волосы, иногда светлые, как лен, иногда с рыжеватым оттенком, нередко вьющиеся, и голубые глаза»[35].