Половцы, торки, печенеги, берендеи

Действительно, у Бируни[18] (XI век) и у Якута[19] (XIII век), использовавшего первого, и независимо от них у Мухаммеда Ауфи[20], писателя также XIII века, но, по предположению Маркварта, использовавшего более древние источники, мы встречаем имя народа «кун». У Бируни — Якута куны упоминаются вместе с другим народом, кайями, как самые восточные тюркские племена тогдашнего географического горизонта арабов; жили куны восточнее киргизов и соседствовали на востоке с китаями (кытаями, киданями) — народом, обитавшим у северных границ нынешнего Китая и давшим впоследствии свое имя всему государству. Про прошлое кунов, которые иначе еще называются маурка, Мухаммед Ауфи говорит, что они вышли из Китая, оставив там из-за тесноты свои пастбища. Самих же кунов Маркварт, посредством сложных филологических комбинаций, этнически считает монголами. Хотя Бируни и Ауфи ничего не говорят о времени, когда произошло выселение кунов из земли китаев, Маркварт склонен отнести его к X веку, то есть ко времени, когда как раз исчезают упоминания о кимаках и когда, по предположению немецкого ориенталиста, кимаки и были покорены кунами. Отголосок пребывания кунов среди китаев Маркварт видит в имени Кита, Китанопа у половецких ханов, а отражение у половцев названия кунов — в мадьярском названии половцев — «кун» и в имени половецкого хана Кунуя (Кун-уй).

Наконец, полтора столетия спустя, уже около 1120 года, происходит новое, третье по счету и последнее, внедрение чуждого этнического элемента в половецкий народ, и опять монгольского происхождения — кыпчаков. Это объяснение Маркварта покоится на «Юань-ши», официальном китайском источнике монгольской династии, который приводит биографию одного потомка кыпчакских ханов, крупного военачальника в армии Кубилая. В биографии рассказывается, как предок этого кыпчака Кукчук, выселившись со своей ордой из района, который Маркварт расшифровывает как северопекинский, ушел на запад и обосновался, судя по сопоставлению с другим китайским источником эпохи монгольского нашествия — «Ганму», в предгорьях Урала, то есть в районе, который в то время был одним из центров половцев, и стал там основателем кыпчакского государства. Происходил Кукчук из племени хи, родственного китаям. Вычисляя время жизни первого из перечисленных «Юань-ши» предков монгольского полководца-кыпчака, Маркварт приходит к выводу, что появление Кукчука Кыпчакского в предгорьях Урала совершилось около 1120 года. Подтверждение своей теории Маркварт видел в том, что в 1120–1121 годах кыпчаки впервые, по его мнению, «активно выступили в истории», «предпринимая далекие военные и грабительские походы» в Грузию; об этих походах действительно рассказывает нам Ибн аль-Атир[21] и называет здесь половцев кыпчаками. Кукчук, по мнению Маркварта, дал лишь новое, монгольское или маньчжурское, имя половецкому народу, сами же пришельцы быстро отуречились, и так как их, вероятно, было немного, то они не повлияли на этнический состав половцев и не изменили их языка. Совершились эти события без особенного шума, кыпчаки остались в Приуралье, а западные половцы, распространившиеся к тому времени до границ Киевской Руси, Угрии и Византии, признали над собою новую династию. Вот почему в византийско-славянском мире (а также и в Угрии) не заметили совершившегося переворота и продолжали называть половцев куманами, кунами или половцами, тогда как мусульманский мир, бывший ближе к месту событий, с этого времени знал половцев исключительно под именем кыпчаков.

Маркварта не смущало то обстоятельство, что кыпчаки и ранее 1120–1121 годов упоминаются у мусульманских писателей. У Ибн Хордадбеха (середина IX века) о кыпчаках говорится, что они живут к юго-западу от Алтайско-Саянских гор, около киргизов; протоисточник Гардизи и Аль-Бакри[22], восходящий также к середине IX века, упоминает кыпчаков как северных (или восточных) соседей печенегов. Но так как у ряда других мусульманских писателей, например у Масуди[23], Хаукаля[24], Ауфи, в другом источнике Гардизи, кыпчаки не упоминаются, а на их месте, при перечислении тюркских племен, стоят кимаки, Маркварт делает вывод, что в позднейших мусульманских источниках кыпчаки и кимаки смешивались, а более ранние упоминания кыпчаков — суть позднейшие интерполяции. Таковы чрезвычайно сложные ответы, даваемые немецким ученым на не менее сложную историческую загадку о происхождении половецкого народа и о его различных именах.

Как бы ни была несовершенна теория Маркварта о троекратном вторжении монгольских элементов в основную массу половцев-тюрок, она сейчас единственная, которая вообще пытается как-то объяснить не имевший до сих пор никакого объяснения факт различных названий половцев, и, вероятно, эта теория еще долго будет служить, покуда обработка восточных (мусульманских и китайских) источников не принесет чего-либо нового. Главное, где теория Маркварта прежде всего нуждается в исправлении, — это в ее хронологических построениях.