Половцы, торки, печенеги, берендеи

Половцы на рассматриваемых широтах между Волгою и Доном встречали во время своих перекочевок не только русских. На границе лесостепи исконно жила финская мордва, а южнее ее — сильное и воинственное племя буртас, в IX веке с успехом сражавшееся даже с печенегами. Буртасы занимали огромное пространство по течению Медведицы, Хопра и Вороны до низовьев Дона. Однако с занятием степей половцами буртасы частью были оттеснены на север, к лесам, частью же подчинились половцам, остались жить среди них и подверглись половецкому языковому влиянию. О подчинении буртас половцам и об эксплуатации последними пушных богатств бургасского края сообщает Ибн аль-Атир: бургасские меха, продававшиеся в первой половине XIII века в Судаке, рассматривались арабским историком как продукт половецкой земли.

Ф. Чекалин[86] еще в 1890-х годах высказал предположение, поддержанное затем Вестбергом и принятое Л. Нидерле[87], что буртасы этнически являются не финнами-мордвою, а тюрками-мишари. Для нас в этом спорном филологическом вопросе интересно то обстоятельство, что, по наблюдению Радлова[88], язык современных мишари ближе всего к языку половцев. Это показывает, что мишари-буртасы еще в XI–XIII веках жили вместе с половцами и переняли половецкий язык.

4

Ту же картину проникновения половцев значительно севернее южных пределов русских поселений находим и к западу от Дона. Здесь степные пространства, так же как между Волгой и Доном, далеко вклинивались в лесные области: так, «поле» простиралось между верховьями Псела и Сейма[89], «полем» было и все пространство на северо-запад отсюда до рязанских пределов, то есть по бассейну Быстрой Сосны и верховьям Дона, с Куликовым полем по правому побережью Дона и местностью у пронско-рязанского пограничья — по левому. На юго-западе между Доном и Днепром степи подходили к границам Переяславского княжества по среднему и нижнему течению Ворсклы, по Пселу и Хоролу.

В пределах этих степных пространств мы и встречаем половецкие кочевья, причем критерием наличия здесь кочевий должны служить летописные упоминания о вежах, иначе легко будет впасть в ту ошибку, в какую часто впадали исследователи, принимавшие за места половецких кочевий все те пункты, в которых происходили встречи половецких войск с русскими; факт таких встреч еще не может служить указанием на наличие в данной области кочевий половцев: степняки обычно предпринимали свои набеги без веж, оставляя последние далеко позади себя.

Для определения мест кочевий можно пользоваться одним вспомогательным фактом, на который до сих пор не обращалось внимания: это — время года, в какое летопись упоминает о вежах в том или ином месте. Если упоминание относится к зимним месяцам, то априори можно считать, что летовища будут находиться севернее.

Главные зимовища половцев, как увидим ниже, были по побережью Азовского моря, низовьям Дона, по Днепру у его порогов; однако иногда некоторые орды располагались зимой и севернее. Так, например, зимой 1191 года упоминаются половецкие вежи где-то по Осколу, всего вероятнее, по его среднему течению[90]. Поэтому естественно, что летовища половцев будем находить еще севернее.

Несмотря на то, что главные летовища половцев, живших между Доном и Днепром, оставались все же в значительном отдалении от русских пределов, находясь между реками Самарой и Орелью (Углом) и на Дону на высоте устья Оскола, — некоторые орды, заходили много севернее, к лесной границе, в те степные области близ русских княжеств, о которых была речь выше. Так, летопись сохранила нам сведение о кочевании половцев между Ворсклой и Пселом у Голтова, близ Переяславского княжества[91] и даже у Варина на Среднем Удае[92]. Что половцы кочевали между Ворсклой и Пселом, подтверждает еврейский путешественник XII века рабби Петахия[93], рассказывающий, как, спустившись по Днепру из Киева, он через шесть дней достиг земли половцев[94]; а за шесть дней плавания можно было быть как раз между устьями Псела и Ворсклы, ближе к первому[95]. Есть основания считать, что половцы кочевали и на левом берегу Сейма, между Курском и Вырем. По всей вероятности, кочевали они и на Среднем или даже Верхнем Осколе, судя по тому, как быстро они пришли в 1147 году на помощь князю Святославу Ольговичу на верховья Оки, к Мценску[96].

Память о пребывании здесь половцев находим в названии «половецких лесков» по реке Зуше (приток Оки), около Новосиля. Все это свидетельствует, что половцы проникали севернее Курска и Ельца, этих оплотов Руси со стороны степей. Вероятно, именно сюда, на верховья Дона, собирался в 1185 году великий князь Святослав Всеволодович «ити на половци к Донови на все лето», «летовати на Дон», то есть стеречь, чтобы половцы, во время своих летних кочевий, не подходили близко к северским пределам и не беспокоили приграничных областей[97]. К тому же через Курск и Елец проходил древний торговый путь на Рязань и Муром, в Северо-Восточную Русь, также, очевидно, нуждавшийся в охране от половцев.