Половцы, торки, печенеги, берендеи

Не всегда решаясь встретиться с русскими воинами в открытом сражении, половцы предпочитали применять излюбленный кочевнический прием нападения «изгоном», что позволяло им проникать далеко в глубь русских земель, разорять их и возвращаться с добычей. Не надо, однако, думать, что подобные набеги совершались небольшими отрядами; наоборот, численность их доходила до многих тысяч; летопись один раз упоминает восьмитысячный отряд, другой раз — двенадцатитысячный. В 1071 году половцы воюют на правобережье, у Ростовца и Неятина, в 1078 году — в Переяславском княжестве, в 1080 году проникают в глубь Новгород-Северской земли, заходя в лесные области: здесь одна орда разоряет Стародуб, тогда как другая грабит по Десне, вблизи Новгород-Северского; в 1083 году они берут Горошин — укрепление на переяславском пограничье; в 1084 году восьмитысячный отряд половцев хозяйничает у Прилука в Переяславском княжестве; в 1085 году половцы снова появляются на правобережье — у Святославля, Юрьева и Красна на Киевщине; в 1092 году они берут переяславские города Песочен и Переволоку и воюют на правом берегу Днепра.

К 90-м годам XI столетия половцы успели основательно разорить русское степное княжество — Переяславское. Они настолько не боялись здесь русских, что располагались даже с вежами, то есть с кибитками и скотом, на сезонное кочевание на территории самого княжества: в 1086 году мы видим их вежи на реке Удае у города Варина.

Помимо самостоятельных нападений на Русь, половцы стали проникать в нее благодаря приглашениям самих русских князей, искавших военной силы для своих междоусобных войн. Это давало и возможность безнаказанно грабить русские области. С 1078 года такие походы становятся обычным явлением[139].

Сознавая свою силу, половцы начинают предъявлять русским князьям требования откупов — золотом, ценными материями, скотом. Владимир Мономах в своем Поучении вспоминает, как он заключил за свою жизнь девятнадцать «миров» и «дая скота много и многы порты свое», то есть драгоценные одежды. Как только в Киеве садился новый великий князь, половцы тотчас же являлись к нему для заключения нового договора, который, в сущности, сводился к получению подарков. Это не была та дань, которую позже будут регулярно собирать с русских татары, но это был как бы откуп от разорений, «покупка мира» на некоторое время, — обычный способ всех кочевников поживиться за счет оседлых государств. Отказ со стороны Руси в таких подарках вел часто к войне.

При более серьезном желании сохранить мирные и даже дружеские отношения с русскими князьями половецкие ханы роднились с Рюриковичами и, как еще более действенное средство, — обменивались заложниками. В 1095 году впервые видим у черниговского князя Олега Святославича сына хана Итлара, по всей вероятности, в качестве такого заложника[140]. Олег Святославич был одним из первых русских князей, который стремился установить, в противоположность киевскому Святополку II и переяславскому Владимиру Мономаху, мирные отношения с половцами и даже искал в них поддержки для осуществления своей черниговской политики. Поэтому не удивительно, что именно у него мы впервые видим половецкого заложника[141].

К этому же времени, то есть к 70–80-м годам XI столетия, относятся и первые проникновения половцев в Византию и Угрию. Свои нападения половцы совершали, как я уже упомянул, не по собственной инициативе, но вследствие призывов со стороны византийцев и мадьяр. В 1078 году византийская хроника впервые упоминает половцев как участников вместе с печенегами похода на Адрианополь. Кочевники явились в Византию, позванные, как уже говорилось, одним из претендентов на престол — Никифором Василаки. Упоминали мы и о том, как дважды, в 1086 и 1087 годах, призывал себе на помощь причерноморских половцев угорский король Соломон. Во время похода 1087 года Соломон погиб под стенами Константинополя; половцы же основательно пограбили северные пределы Византии. Еще год спустя приднепровских половцев, как мы знаем, призывал себе на помощь в борьбе с Византией печенежский хан Татуш. Половцы ответили на его призыв согласием, но к решающему сражению опоздали и тем не менее пожелали получить часть печенежской добычи, из-за чего между ними и печенегами возник спор, который перешел в вооруженное столкновение, и дело кончилось тем, что половцы перебили несметное число печенегов, а остатки их загнали в низовья Дуная. Этим воспользовалась Византия и заключила с половцами союз. Таким образом, со следующего, 1089, года мы видим половцев уже на службе у византийцев. С этого времени половцы прочно входят в обиход византийской политики как сила, направляемая Византией против печенегов.

2. Великое двадцатилетие (1090–1110 годы) и катастрофа 1100-1120-х годов