Половцы, торки, печенеги, берендеи

За два столетия независимой жизни половцы только раз, в самом начале XII века, испытали серьезный удар, так что даже возможность дальнейшего существования их в причерноморских степях оказалась под сомнением: это было в те годы, когда киевским князьям Святополку II (ум. 1113), Владимиру Мономаху (1113–1125) и Мстиславу Великому (1125–1132) удалось вытеснить из причерноморских степей донецко-донскую группу половцев. Но, вернувшись сюда после того, как Русь, занятая внутренними усобицами, перестала им быть страшна, половцы оставались уже в степях без перерыва до прихода татар; во все это время, то есть с середины XII и до середины XIII века, военная мощь орды оставалась неизменной. Я подчеркиваю это потому, что в русской историографии по этому поводу существует два диаметрально противоположных взгляда: Ключевский считал, что силы половцев, сила их напора на Русь со второй половины XII века неуклонно возрастали; Грушевский же утверждал обратное — что соседство с более культурной оседлой Русью разлагало орду, что с середины XII века сила половцев шла на убыль и что отдельные роды их даже начали переходить на оседлый образ жизни, расселяясь на границах Приднепровской Руси.

Невозможно согласиться ни с одним из этих взглядов. Если половцы порой отнимали у Руси «и Греческий путь и Соляной и Залозный», то это было явлением временным, не изменявшим испокон веков нагаженного товарообмена между степью и причерноморскими портами с одной стороны и Русью — с другой; северные пределы половецких кочевий и южные границы приднепровских русских княжеств оставались неизменными со второй половины XII века и до конца существования половецкой независимости; если половцы захватывали южнорусские степные города и села, то у них никогда не хватало сил включить их в круг жизни «половецкого поля»; подобные завоевания не длились более нескольких лет, после чего все возвращалось к исходному положению. Но если нельзя видеть какого-либо усиления половцев в отношении своего главного противника — Руси, то также нельзя подметить и какого-либо ослабления и разложения половецкой орды в это время. В войнах с Русью в 70–80-е годы XII столетия половцы обнаруживают еще много сил и большую сопротивляемость. Утверждение же, что под воздействием оседлой русской культуры половцы с середины XII столетия стали поселяться в русских приграничных областях, есть, как увидим ниже, просто недоразумение, основанное на недостаточно внимательном чтении источников. Верные своему степному быту, половцы до конца своей независимости оставались настоящими кочевниками и не выходили за пределы «поля». Лучшим примером равенства сил половцев и Приднепровской Руси во второй половине XII века может служить предложение представителей одного половецкого рода, пришедших в 1169 году договариваться о мире с киевским князем: они хотели заключить мир, «чтобы ни ты не боялся нас, ни мы не боялись тебя».

После этой общей характеристики военной истории половцев перейдем к последовательному и более детальному рассмотрению военных отношений половцев с их оседлыми соседями.

Наши сведения об этом далеко не равномерны. Мы чрезвычайно мало знаем об отношениях половцев с волжскими болгарами, Хорезмом, Крымом, Иконией; немного больше сохранилось известий об их отношениях с Византией, Грузией, Угрией; лучше же всего мы знаем, благодаря русским летописям, об отношениях половцев и Руси, и то главным образом Руси Приднепровской, но не Галицко-Волынской, Суздальской или Рязанской.

1. Начало войн с соседями (30—80-е годы XI века)

Половцы, став господами степей от Иртыша до Дуная, прежде всего попытались полностью освоить все степное пространство, до его естественной границы, то есть до лесной полосы. Поэтому они сразу же вступили в конфликты с оседлыми народами, которые соседствовали со степями и владения которых вклинивались в самые степи.

Первыми, кого встретили половцы на пути своего расселения, были хорезмийцы, владевшие нижним течением Сырдарьи. До нас дошли лишь отрывочные сведения о том, как уже в 30-х годов XI века половцы начали совершать набеги на Хорезм. Однако это полуоседлое мусульманское государство было достаточно крепко и с успехом отражало нападения. О преобладании его над кочевниками свидетельствует еще и то, что хорезмийские шахи стали принимать к себе на службу целые отряды половцев — вероятно, после серьезного разгрома кочевников. Аналогичные случаи отказа от самостоятельной жизни известны и в истории причерноморских половцев (например, служба у грузин); явление это всегда было связано с тяжелыми моментами в жизни половецкого народа.