Половцы, торки, печенеги, берендеи

Как пограничные, так и поселенные внутри государства печенеги обязаны были нести конную военную службу; они составляли легкую конницу угорского государства, в большинстве случаев употребляемую в виде передовых разведывательных или стрелковых отрядов[228]. Не сохранилось никаких сведений о службе печенегов в доиштвановское время, как и во время самого Иштвана!. Первое свидетельство о печенегах в мадьярском войске относится к 1052 году. Мадьяры в этом году вели на лайтенском пограничье войну с германским императором Генрихом III. Во время этой войны и выступают печенеги впервые как военная сила — причем выступают, заметим, со всеми характерными приемами азиатской ловкости и лихости. Вместе с мадьярами они по ночам подкрадывались к лагерю германского императора и арканами похищали часовых, а днем — донимали германцев отравленными стрелами.

Еще более типично поведение печенегов в 1074 году, на том же лайтенском пограничье. Когда изгнанный из Угрии Гезой прежний король Соломон с немецкой помощью подступил к угорской границе, печенеги спешат использовать в своих интересах ту роль, которая выпала им в этой междоусобной войне, и заявляют Гезе, что готовы защищать шопронское пограничье и не пропустят Соломона, но при условии, если король даст им «свободу», то есть привилегии. Геза обещал им это, и печенеги во главе с ханом Солтаном стали воевать; правда, несмотря на то, что германцы, «испугавшись страшного вида» их, не помогли Соломону, он один, собственными силами, разбил печенегов; большая часть их погибла в озере Фертё, и лишь немногие, в том числе хан Солтан, спаслись бегством. Печенеги своим поведением в данном случае очень напоминают своих собратьев — киевских черных клобуков, не раз заявлявших какому-либо князю во время междоусобных войн за Киев: «…аже ны хощеши любити… и по городу ны даси по лепшему, то мы на том отступим…»

В 1116 году мы находим печенегов вместе с таинственными сикулами в войске, сопровождавшем Иштвана II при его свидании с чешским королем Владиславом. Встреча происходила на границе обоих королевств у реки Ольшавы, и целью ее было закрепление мира между двумя государями; однако случай превратил эту встречу в кровопролитное сражение. Король Владислав, увидев, что войско Иштвана строится в боевой порядок, решил предупредить мадьяр и сам напал на них, но был отбит, а печенеги и сикулы были пущены вслед убегавшим. Однако чехи, в свою очередь, отбросили печенегов и сикулов, и те, бросившись бежать, увлекли с собой и остальных. Свидание королей неожиданно превратилось в страшное поражение угорского войска. Упомянутые здесь печенеги входили, вероятно, в ту пограничную стражу, которой, как мы видели, было так много в этих местах.

В 1146 году печенеги, будучи в войске короля Гезы II, участвовали в его войне с австрийским герцогом Генрихом Язомирготом. В области реки Лайты и крепости Мошон, где происходили стычки, они вместе с сикулами составляли передовой конный отряд лучников. Здесь прямо говорится, что это были лайтенские пограничники. В удачном для мадьяр сражении печенеги, однако, в самом начале битвы были разбиты германцами и, по одним источникам, почти все погибли вместе со своими двумя «графами», по другим — спаслись бегством.

В 1150 году печенеги вместе с халезами[229] составляли вспомогательное войско мадьяр у сербов в их войне с Византией.

Больше мы не встречаем прямых упоминаний о печенежских отрядах в Угрии[230]. Можно только предполагать, что они подразумеваются в описании событий 1162 года, когда король Иштван IV после неудачной борьбы с племянником Иштваном вынужден был бежать в Грецию: по одному из сообщений, он бежал лишь после того, как ему изменили бывшие с ним «язычники»[231].

К сожалению, наши сведения об участии печенегов в угорском войске столь немногочисленны и сами по себе столь кратки и отрывочны, что по ним крайне трудно составить представление о значении печенегов в угорском военном деле.

На большинстве угорских границ печенежские поселения были лишь вкраплены в систему угорской обороны. На границах тюрки могли нести лишь сторожевую службу, опираясь на засеки и крепости, — может быть, подобно тому, как несли такую сторожевую службу их собратья у галицких, волынских или переяславских князей на Руси. Правда, на мошоно-шопронском пограничье или по Шарвизу, под Секеш-Фейерваром, количество тюрков было уже столь значительно, что здесь они представляли серьезную силу, наподобие киевских черных клобуков, способных самостоятельно оборонять пограничье или подступы к столице. Остальные внутренние печенежские группы — такие, как аранкская или кемейская, вероятно лишь поставляли в угорское войско легкую конницу. О количественном соотношении собственно мадьярского и печенежского элемента в угорском войске у нас нет данных; можно только с уверенностью сказать, что в XII — ХIII веках тюрков в Угрии было сравнительно много меньше, чем в современной ей Руси, где черноклобуцкий элемент бывал даже численно преобладающим в сравнении с русскими княжескими дружинами.