Половцы, торки, печенеги, берендеи

Но кроме черноклобуцких городков в Поросье был целый ряд русских городов: Заруб, Иван, Канев, Родня, Товаров, Корсунь, Богуславль, Михайлов, Юрьев, Володарев, Растовец, Неятин, Мунарев, Дернов, Святославль. Пороша-не-русские противопоставляются летописью черным клобукам, и, когда летописец хочет сказать о всем населении этого края, он выражается так: «…вси клобоуци и порошане». В Юрьеве находился епископ Поросья, носивший звание епископа Юрьевского и Каневского. Наконец, самый Торческ хотя и был главным оплотом черных клобуков Поросья, но, по-видимому, лишь в военное время; в мирное же — он представлял собой обычный русский город, где сидели русские князья или их наместники[248].

Но если Торческ находился, по-видимому, постоянно в управлении князей или их наместников, то это не всегда можно сказать про другие, более мелкие города Поросья, которые иногда отдавались в держание черноклобуцким ханам или черноклобуцкой родовой аристократии. О городе Дернове есть прямое свидетельство, что он был отдан в 1192 году в управление торкского хана Кунтувдея: «А Кунтувдея остави (князь Рюрик Киевский. — Д. Р.) у себе и да ему город на Реи Дверен Руское земле деля». А в 1159 году берендеи говорят князю Мстиславу: «…аже ны хощеши любити, якрже ны есть любил отец твой, и по городу ны даси по лепшему, то мы на том отступим от Изяслава» (противника Мстислава). И Мстислав нашел их предложение вполне для себя приемлемым: он «рад быв речи той и посла к ним с тем же отроком той же ночи Олбыря Шерошевича и яса им по всю волю их и роте к ним ходи».

Исследователями считалась маловероятной возможность держания черноклобуцким языческим ханом собственно русского города[249]. Однако если помнить значение черных клобуков, их «лепших людей» и их ханов в Киевской Руси, вспомнить, насколько с ними считались даже самые сильные князья, то это не должно показаться невероятным. И позже, в XVI веке, мы видим, как русские города отдавались московскими государями в держание некрещеным татарским царевичам[250].

Порошане, видимо, мирно уживались с черными клобуками, по крайней мере, летопись не упоминает о каких-либо столкновениях между ними.

Несмотря на то что поселения черных клобуков были защищены и русскими городами, и черноклобуцкими острогами, половцы не переставали нападать на клобуков в течение всего XII столетия. Правда, это уже были не опустошительные набеги конца XI — начала XII века. Половцы теперь норовили прокрасться «изгоном», но порой им все же удавалось основательно пограбить Поросье, проникая к самому Торческу и опустошая его окрестности.

Это надо объяснять не столько силой половцев, сколько примитивностью организации сторожевой службы; вероятно, не существовало никаких постоянных «сторожей» на киевском степном пограничье; по всему видно, что вся охрана пограничья заключалась лишь в факте кочевания черных клобуков в Поросье. Поэтому, когда они уходили отсюда принимать участие в междоусобицах Руси, Поросье оставалось совершенно не защищенным; именно поэтому клобуки были вынуждены, на случай нападения половцев, просто запирать свои семьи по острогам. В этом не было бы необходимости, если бы существовала регулярная сторожевая служба.

Но и при таком примитивном подходе к делу, страдая сама, черноклобуцкая колонизация все же предохраняла от половецких разорений окрестности Киева, задерживая половцев на своей территории; в этом и состоял, с точки зрения русских, смысл существования тюркских поселений в Поросье.

О количестве черноклобуцких отрядов в Киевском княжестве говорилось уже выше; в общем, в Поросье черных клобуков надо считать несколько десятков тысяч, а со всеми вежами, в которых у них были не только семьи, но и рабы[251], — их было, вероятно, около сотни тысяч.

Управлялись черные клобуки Поросья своими ханами — «князьями», по терминологии русской летописи[252], таковы Кунтувдей, Кульдер, Чюрнай; иногда знаем о каком-либо хане лишь по упоминанию его рода, таковы: «ичитеевичи», «чагровичи», «бастеева чадь»; кроме того, часто слышим о черноклобуцкой родовой аристократии.

Во все время существования Киевской Руси, то есть на протяжении XI–XIII столетий, черные клобуки Поросья остаются кочевниками, со своим своеобразным кочевым бытом и культурой — их вежи, стада, табуны на луговых степях Поросья упоминаются в летописи не раз; также они остаются и язычниками: «поганые» — частый эпитет в устах летописца в отношении черных клобуков. О язычестве свидетельствуют и их могилы в Поросье, в которых мы не находим следов христианства, но зато неизменно встречаем погребения с конем.