Положение человека в Космосе

ции органической жизни. Она означает, далее, все воз­растающее освобождение индивидаорганического мира от привязанности к виду и от неадаптирующейся жесткостиинстинкта. Ибо лишь благодаря прогрессу этого принципа индивид может приспособиться ко всякий раз новым,т. е. нетипичным для вида ситуациям; тем самым он пере­стает быть всего лишь точкой пересечения процессов размножения.

Если применительно к техническому интеллекту прин­цип ассоциации является, таким образом, принципом от­носительной неподвижности и привычности — «консерва­тивным» принципом,— то применительно к инстинкту это уже мощное орудие освобождения.Оно создает совершен­но новое измерениевозможностей обогащения жизни. Это имеет силу и для влечений.Влечение, освобожденное от инстинкта, относительно проявляется уже у высших жи­вотных, и тем самым возникает горизонт безмерности:уже здесь оно становится возможным источником наслаж­дения, независимым от жизненных потребностей как цело­го. Лишь до тех пор, пока, например, сексуальный им­пульс включен в глубинную ритмику периодов течки, сопутствующих изменениям в природе, он остается непод­купным слугойжизни. Будучи вырван из инстинктивной ритмики, он все больше и больше становится самостоятель­ным источником наслажденияи уже у высших животных, особенно у домашних, может заглушить биологический смыслсвоего существования (например, онанизм у обезь­ян, собак и т.д.). Если жизнь влечений, первоначально направленная исключительно на способы поведения и на блага,а отнюдь не на наслаждение как чувство, прин­ципиально используется в качествеисточника наслажде­ний, как во всяком гедонизме, то мы имеем дело с поздним явлением декаданса жизни. Образ жизни, ориентирован­ный только на наслаждение, представляет собой явно старческоеявление, как в индивидуальной жизни, так и в жизни народов, как о том свидетельствуют, например, старый пьяница, «смакующий капельку», и аналогичные явления в эротической сфере. Такое же старческое яв­ление — отделение высших и низших функциональных радостей души от наслаждения удовлетворением влече­ния и гипертрофия наслаждения этим состоянием за счет витальных и духовных функциональных радостей. Но только у человека эта возможность изолировать влечение от инстинктивного поведения и отделить наслаждение

[47]

функцией от наслаждения состоянием принимает самые чудовищные формы, так что с полным правом было сказа­но, что человек всегда может быть лишь чем-то большим илименьшим, чем животное, но животным — никогда.

Где бы ни порождала природа эту новую психическую форму ассоциативной памяти, она, как я указал выше, всегда одновременно вкладывала уже в первые зачатки этой способности корректив ее опасностей. И этот кор­ректив есть не что иное, как четвертаясущностная фор­ма психической жизни — принципиально еще органи­чески скованный практический интеллект,как мы собира­емся его называть. В тесной связи с ним возникает способ­ность к выбору и избирательное действие, затем — способ­ность к предпочтению благ или предпочтение сородичей в процессе размножения (начатки эроса).

Разумное (intelligent) поведение мы тоже сначала мо­жем определить безотносительно к психическим процес­сам. Живое существо ведет себя разумно,если оно без пробных попыток или всякий раз прибавляющихся новых проб осуществляет смысловое — «умное» либо же хотя и не достигающее цели, но явно стремящееся к ней, то есть «глупое» — поведение по отношению к новымситуациям, не типичным ни для вида, ни для индивида, и притом внезапно,и прежде всего независимо от числапредприня­тых до того попыток решить задачу, определенную вле­чением. Мы говорим об органически скованном интеллекте до тех пор, пока внутренние и внешние действия живо­го существа служат влечению и удовлетворению потреб­ности. Далее, мы называем этот интеллект практическим, так как его конечным смыслом всегда является действие, благодаря которому организм достигает или не достигает своей цели ^*. Но если мы .перейдем к психической сто­роне, то сможем определить интеллект как внезапно возни­кающее усмотрениепредметного и ценностного обстояния делв окружающем мире, не только недоступного непосред­ственному восприятию, но и никогда не воспринимавше­гося прежде, так что его невозможно воспроизвести. Выражаясь позитивно, это — усмотрениеположения дел на основе системы отношений, фундамент которой отчастидан в опыте, а отчасти дополняется предвосхищающим

[48]