Положите ее среди лилий

Здесь пахло гарью, а подойдя к столу, я заметил, что ковер тлеет, и дым тоненькими струйками вырывается из-под обшивки стен.

– Пожар прямо под нами, – сказал я Пауле. – Останься у двери. Пол может провалиться. Похоже, это кабинет Шеррила.

На всякий случай я осмотрел ящики письменного стола. В одном из нижних ящиков обнаружился квадратный конверт. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять – это пропавшее досье Эноны Фридлэндер. Я сложил конверт пополам и убрал в карман брюк.

– Ладно, – сказал я. – Давай выбираться отсюда.

Паула тихонько позвала:

– Вик! Что это там… за столом?

Я присмотрелся. Что-то там действительно было, что-то белое, что-то, похожее на тело человека. Я посветил лампой и услышал, как ойкнула Паула.

Это был Шеррил. Он лежал на спине, оскалив зубы в безрадостной усмешке. Одежда на нем дымилась, а руки, лежавшие на горящем ковре, уже опалились. Он был убит выстрелом в голову с близкого расстояния. Половина черепа у него была размозжена.

Когда я подался вперед, чтобы посмотреть на него внимательнее, внезапно что-то ухнуло, и два длинных языка пламени вырвались из-под пола и лизнули его мертвое лицо.

2

Низкорослый итальяшка стоял в дверях, ухмыляясь нам. Тупоносый пистолет в его маленькой смуглой руке был нацелен мне в грудь. Смуглое уродливое личико блестело от пота, а темные маленькие глазки сверкали ненавистью. Он бесшумно явился из ниоткуда.

– Отдай это мне, – велел он, протягивая руку. – То, что ты положил себе в карман, – живо!

Я держал револьвер в опущенной руке и не сумел бы навести его и выстрелить в бандита раньше, чем он в меня. Я вынул досье из кармана левой рукой. И в этот момент увидел, как внезапно переменилось выражение его лица: ненависть сделалась какой-то патологической. Палец на спусковом крючке побелел – он собирался стрелять. Все это я заметил за долю секунды.

Паула швырнула стул, и тот с треском упал на пол между мной и итальяшкой. Это его отвлекло. Пистолет выстрелил, но пуля просвистела в паре футов от меня. Я спустил курок раньше, чем он успел снова перевести взгляд на меня. Три пули ударили его в грудь с силой кузнечного молота. Его отшвырнуло к стене, пистолет выпал из его руки, лицо исказилось от ужаса.

– Бежим! – крикнул я Пауле.

Она наклонилась, схватила пистолет итальянца и бросилась за дверь.

Я бежал, и пол подо мной шатался. Вдруг раздался треск ломающегося дерева. На меня пахнýло жаром, словно я бежал по раскаленной докрасна плите. А потом пол провис и провалился.

В какой-то жуткий миг мне показалось, что я провалюсь вместе с полом, но хорошо подогнанный ковер продержался ровно столько, чтобы я успел добраться до двери и выскочить на палубу.

В кабинете Шеррила раздался страшный треск, я успел заметить, как мебель исчезает в красном, ревущем жерле, а потом Паула схватила меня за руку, и мы вместе побежали по палубе.

Деготь выступал из нагретых досок, дыма становилось все больше.

Кто-то выстрелил в нас из темноты. Пуля врезалась в деревянную перегородку у меня за спиной и с грохотом разбила зеркало в одной из кают.

Я прикрыл Паулу собой. В белой одежде я, наверное, был похож на призрака, выбравшегося на ночную охоту.

Снова стрельба. Я ощутил, как пуля пронеслась мимо лица. Огонь вели откуда-то из-за спасательной шлюпки. Мне показалось, я вижу темный силуэт, скорчившийся у леера. Я выстрелил дважды. Второй выстрел задел его. Он, пошатнувшись, вышел из-за шлюпки и упал плашмя на горячую палубу.

– Скорее, – велел я Пауле.

Мы побежали. Палуба раскалилась так, что едва не прожигала нам подметки. Каким-то образом мы сумели добраться до трапа, ведущего на верхнюю палубу. Сквозь рев пламени мы слышали вопли и крики и звон бьющегося стекла.

Мы вскарабкались на верхнюю палубу. Леерное ограждение осаждали мужчины и женщины в вечерних нарядах, орущие что есть силы. Черная завеса дыма поднималась над кораблем, и здесь было почти так же жарко, как на нижней палубе.

Я увидел, как три или четыре корабельных офицера пытаются сдержать панику. С тем же успехом они могли бы захлопнуть вращающуюся дверь.

– Джек должен быть где-то рядом! – прокричал я Пауле. – Держись поближе ко мне, будем пробираться к лееру.

Мы начали прокладывать себе путь через напиравшую толпу. Какой-то мужчина схватил Паулу и оттолкнул ее от меня. Не знаю, способен ли он был соображать. Лицо у него подергивалось, глаза бешено сверкали. Он яростно вцепился в меня, и я дал ему в челюсть, он отшатнулся, а я снова пробился к Пауле.

Какая-то девица в платье с начисто оторванным лифом обхватила меня за шею и завизжала в лицо. Ее дыхание, насыщенное парами виски, едва не обожгло мне кожу. Я попытался отпихнуть девицу, но ее руки душили меня. Паула оттащила от меня несчастную, надавав ей пощечин. Девица вернулась в толпу, завывая, словно паровозный гудок.

Мы добрались до леера. Со всех сторон к шхуне приближалась армада мелких суденышек. Море буквально кишело лодками.

– Эй! Вик!