Польша и Россия в первой трети XIX века

Отношения в офицерской среде также были неоднозначны. Конечно, атмосфера 1814-1815 гг., когда объединение с Россией стало единственной политической надеждой поляков, когда представители обеих армий обрели на польских землях отдых после кровопролитных войн, способствовала видимости единения. «Общественное настроение благоприятно и с каждым днем делается все лучше. Русские и польские гвардейцы устраивали взаимные чествования, между ними царит наилучшее согласие. Его высочество весьма любезно способствует этому», – уверял Александра I ратовавший за польско-русское сближение А.Чарторыский¹¹³

. О совместных офицерских «роскошных пирах, где испивалось полными чашами вино за дружеское соединение двух славянских племен», о братаниях вспоминал адмирал П. А. Колзаков, находившийся в Польше в свите великого князя Константина с 1814 г. По его словам, тогда «знатнейшие магнаты поспешили открыть свои богатые хоромы для принятия новых гостей – и загремели празднества» ¹¹⁴

. Не оставались в долгу и русские, устраивая совместные разгульные пирушки. По свидетельствам современников, новый 1815 год встречали в Варшаве очень шумно: застолья сменялись балами.

Однако послевоенная эйфория продолжалась недолго. Последующая жизнь русской колонии в Варшаве не была уже столь праздничной. Свидетельства мемуаристов говорят о том, что отношения русских и польских офицеров в целом определяла сдержанность и отчужденность. Историк Литовского полка А. Н. Маркграфский отмечает, что, встречаясь в ресторанах, пользовавшихся среди военных популярностью, русские и поляки сидели в разных углах, никак не общаясь. Генерал, а в ту пору батальонный адъютант А. А. Одинцов вспоминал, что «жители из поляков не имели большого желания сближаться с русскими офицерами, а они, в свою очередь, не искали этого сближения и потому довольствовались только общественными удовольствиями, театрами, концертами в публичных садиках, прогулками и своим обществом»¹¹⁵

.

Обстановка особенно накалилась перед восстанием. По воспоминаниям Н. П. Макарова, в 1830 г. стала заметной неприязнь к русским военной и учащейся молодежи, когда «брожение […] начало проявляться различными и довольно осязательными выходками со стороны учащейся польской молодежи: студенты, лицеисты, гимназисты сделались чрезвычайно заносчивы, придирчивы и дерзки при встречах и столкновениях с русскими – на улицах они не давали им дороги, умышленно толкали. В кофейнях, у рестораторов, в театрах, на гуляньях, даже на публичных лекциях, везде заводились и повторялись неприятные сцены, истории, оканчивавшиеся иногда вызовом на дуэль» ¹¹⁶

. Я.Чиньский в романе «Цесаревич Константин и Иоанна Грудзиньская, или Польские якобинцы» (1833) описал подобные стычки польских и русских офицеров, случавшиеся в общественных местах.

По-разному складывались контакты русских с польским высшим обществом. Сам Александр I был, пожалуй, единственным россиянином своего времени, который воспринимался польскими современниками не как «москаль» – носитель национальных черт, представитель русской культуры, но как просвещенный европеец. С его личностью связывались далеко идущие надежды: император умел завоевать симпатии польского общества. Что касается других представителей русской власти, то они также на первых порах стремились расположить к себе польскую аристократию. Председатель Временного правительства В. С. Ланской нередко устраивал парадные приемы. Сам он сумел заслужить в Польше неплохую репутацию. Когда В. С. Ланской, сложив с себя полномочия, покидал Королевство Польское, в его честь был дан роскошный обед, причем польская любезность простерлась настолько, что в салфетку бывшего главы правительства был заложен портрет его единственного сына¹¹⁷. Тогда же в Польше была вычеканена памятная медаль с изображением Ланского.