Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

По единодушному мнению «старых» деятелей Клуба Э. Гажтецкой и Р. Щурковского, «преданные партии товарищи» на протяжении 1956 г. постепенно оттеснялись на второй план «социал-демократическими элементами» или так называемой «группой Липского», которая объединяла ряд немарксистских интеллектуалов, а также некоторых членов ПОРП, настроенных резко критически к партийной элите[213]. Костяк этой группы составляли выходцы из секции общественных исследований (Ч. Чапов, С. Мантужевский, М. Срока и др.), но лидерство принадлежало литературоведу Я. Ю. Липскому — позднейшему участнику едва ли не всех оппозиционных действий интеллигенции против политики властей вплоть до 1989 г. «Для этой группы характерна несомненная интеллектуальность, — сообщали работники Службы безопасности в 1958 г., — но при этом совершенно недостаточная политическая подготовка, незрелость, принятие тех или иных политических решений под влиянием внезапных импульсов»[214]. В феврале 1957 г., на излете массового движения, приведшего к смене партийного руководства в стране, Липский был избран председателем правления Клуба. При нем в ККК проходили дискуссии на остро-политические темы: о венгерском восстании 1956 г., о минувших выборах в Сейм, о годовщине «Польского Октября» (когда к власти вернулся В. Гомулка) и т. д.[215]Это, однако, не означает, что ККК начал превращаться в подобие политической оппозиционной организации. Напротив, внешняя активность Клуба после выборов в Сейм в январе 1957 г. резко снизилась, практически свелась к нулю. Умерить свою политическую деятельность решили сами участники Клуба, собравшись на заседание 10 февраля. Во время бурной дискуссии, посвященной дальнейшим направлениям работы Клуба, обнаружились два подхода. Первый сводился к тому, чтобы ограничить дальнейшее функционирование Клуба деятельностью в рамках секций, не претендуя на политическую роль. «ККК сыграл позитивную роль в предыдущий период… — указывали сторонники этого направления, — поддержав силы обновления. Однако теперь продолжение такого курса обречено на неудачу, поскольку члены Клубы не настолько подготовлены к дискуссиям на экономические или общественные темы, чтобы вести обсуждение на серьезном уровне…» Представители этого течения стремились вернуть Клубу его роль как исключительно культурного и научного учреждения, не претендующего на политический вес. В своей аргументации они исходили из соображения, что дискуссии на культурную и научную тематику предоставят власти меньше поводов для вмешательства во внутри-клубную жизнь. Приверженцами этой точки зрения были Юлиуш и Эва Гажтецкие, поэт Э. Брылль, скульптор М. Богуш и литератор А. Лям. Иного взгляда придерживались такие влиятельные члены Клуба как сотрудник Отдела пропаганды ЦК ПОРП Х. Бронятовская, Я. Ю. Липский, философ А. Валицкий, социологи Ч. Чапов, М. Срока и З. Скужиньский, экономист С. Куровский. Они считали, что Клуб «должен по-прежнему играть роль своего рода польского Гайд-парка, т. е. места выражения общественного мнения. Однако Клубу не следует ограничиваться этими рамками, а выйти к народу, дабы помочь молодым и неопытным рабочим клубам в их деятельности…» Согласно этой точке зрения, упор должен был делаться на «самостоятельное развитие теоретической мысли, поиск новых решений в политике, общественном и экономическом строе, в области культуры, философии и общественных наук…». Крайние позиции здесь занял инженер Збигнев Яромин, который настаивал на том, что Клуб должен объединить вокруг себя всех польских левых, став, таким образом, серьезным фактором политической жизни. Промежуточное мнение отстаивал социолог Станислав Мантужевский, говоривший, что Клуб должен заниматься в равной мере культурной и политической проблематикой при сохранении определенных пропорций[216]. По сути, именно эта позиция и возобладала. В новое правление вошли представители обеих точек зрения, вследствие чего Клуб не стал ни центром притяжения левых сил, ни аналогом «народного института», но остался местом свободного обмена мнениями на самые разные темы. Оставались, однако, запретные области, которые руководство Клуба предпочитало избегать, чтобы не входить лишний раз в конфликт с властями. Одной из таких областей была степень советского влияния на внутреннее положение в стране. В феврале 1959 г. Липский прямо заявил по этому поводу: «Мы не будем обсуждать российскую тематику, так как это может вызвать проблемы и об этом нельзя говорить откровенно»[217].