Польша в XX веке

Советское руководство располагало сведениями о масштабе духовного влияния католической церкви в Польше. Накануне вступления Красной Армии на территорию Польши Сталин 28 апреля и 4 мая 1944 г. принимал в кремлевском кабинете американского католического священника польского происхождения С. Орлеманьского. Обсуждались ключевые проблемы страны, будущее советско-польских отношений, церковная политика после освобождения Польши. Сталин, имея в виду политическую ориентацию церкви на правительство в Лондоне и причастность духовенства к антигитлеровскому подполью, дал понять, что будущее церкви зависит от ее же позиции. Одновременно он заверил ксендза, что «никаких религиозных репрессий не должно быть и не будет. Советское правительство предпримет репрессии против тех, кто преследует религию». Эта линия была закреплена 31 августа 1944 г. постановлением Государственного Комитета Обороны № 6282с: командованию советских войск на территории Польши запрещалось, как и в других странах региона, «препятствование исполнению религиозных обрядов и разрушение молитвенных храмов». Советская сторона подчеркивала уважение чувств и прав верующих поляков и свое невмешательство в церковную жизнь при условии соблюдения служителями церкви норм военного времени и непричастности к деятельности подполья. Возвратившись в США, ксендз с согласия своего собеседника обнародовал содержание разговора в Москве и заявил, что советский лидер «весьма расположен по отношению к католической церкви… маршал Сталин не потерпит каких-либо нарушений в этом отношении». Такая информация получила достаточно широкий резонанс в США и странах Европы. Но «сигнал», посланный из Москвы епископату Польской католической церкви и Ватикану, остался без официального ответа[960].

Сталинская ориентировка на контакты с католической церковью соответствовала пониманию проблемы польскими коммунистами. В Манифесте ПКНО провозглашались свобода и равенство всех вероисповеданий, но отсутствовало положение Конституций 1921 г. и 1935 г. о главенстве и привилегированном положении этой церкви в государстве. Тем не менее, в первые послевоенные годы коалиционная власть демонстрировала стремление к взаимодействию прежде всего с католической церковью и содействовала ее духовенству в выполнении вероисповедных функций. По настоянию коммунистов было сохранено право на обрабатываемые земли, находившиеся в церковном владении до войны. Правительство финансировало религиозную печать и десятки выходивших массовыми тиражами католических периодических изданий, доля которых составляла около 11 % всей периодики страны. Правительство оказывало финансовую и материальную помощь духовенству, содействовало восстановлению разрушенных и возведению новых храмов. Дотации на эти цели составляли немалые суммы. Открылись Люблинский католический университет, теологические факультеты в Варшавском и Краковском университетах. Возобновилось обучение в духовных семинариях, преподавание религии в школах. Институт капелланов воссоздавался в детской организации – Союзе харцеров, в больницах, тюрьмах, расширялся в армии. В 1946 г. организационные структуры церкви были восстановлены в новых границах государства. Высшее католическое духовенство представляли 2 кардинала, 4 архиепископа, 30 епископов, а также 5 апостольских администраторов на новых землях. В стране функционировали 22 диоцеза (епархии) и 3 митрополии – Краковская, Гнезненско-Познаньская и Варшавская; насчитывалось около 6 тыс. парафий (приходов) и более 7 тыс. ксендзов. Все это подтверждало, что коалиционная власть, где главные позиции имела партия с атеистической идеологией, воздерживалась от наступления на церковь и стремилась наладить взаимодействие, привлекая ее к участию в восстановлении страны. Такой прагматизм в церковной политике находился в русле тех советов, которые поступали из Москвы в 1944 г. и позднее. Сталин рекомендовал польскому правительству не отталкивать клир, если он ищет контактов, облегчать ему эти поиски[961].

Главными фигурами Польской католической церкви были кардинал А. Хлонд, который покинул Польшу в сентябре 1939 г. и возвратился лишь 21 июля 1945 г., и митрополит, архиепископ Краковский, с 1946 г. кардинал А. Сапега, весь период оккупации находившийся в стране. Они определяли политику епископата, общую атмосферу в церкви и католической среде. Иерархи исходили из того, что пребывание коммунистов у власти не продлится долго, и считали нужным «пережить», «переждать», не вступая с правительством в открытый конфликт, но сохраняя независимость от власти и привилегированное место в государстве.