Польша в XX веке

9 марта состоялся митинг солидарности студентов Варшавского политехнического института, который был разогнан теми же методами. 13 марта в Варшаве большая группа демонстрантов прошла по улицам Краковское предместье и Новый свят к зданию ЦК ПОРП. Милиции удалось разделить демонстрантов на небольшие группки и принудить их к отступлению. Основные столкновения произошли поздно вечером на Краковском предместье. Место действия было освещено прожекторами. В течение двух-трех часов милиция справилась с молодежью. С обеих сторон было много избитых. Особенно досталось сотрудникам СБ, которые находились в толпе с оперативно-разведывательными целями. Милиция задержала около 200 человек, в том числе около 20 студентов. Большинство были из пригородов Варшавы. С задержанными заключили соглашение, по которому тот, кто будет ночью приводить в порядок место столкновения, рано утром сможет пойти домой. Большинство согласились.

Стали распространяться слухи, что митинг 8 марта и его разгон были хорошо спланированной провокацией.

Митинг в Варшавском университете породил трехнедельную волну студенческих протестов почти по всей Польше. В Белостоке, Быдгощи, Ольштыне, Ополе и Торуни состоялись митинги, но уличных беспорядков не было. Уличные столкновения между молодежью и силами правопорядка произошли в Варшаве, Гданьске, Гливицах, Катовицах, Кракове, Люблине, Лодзи, Познани, Щецине и Вроцлаве. В вузах избирались студенческие комитеты, которые и возглавляли протесты. Это носило достаточно спонтанный характер. Демонстрации и столкновения с силами порядка имели место в четырех городах, где тогда еще не было вузов, – Бельско-Бялой, Легнице, Радоме и Тарнове.

Нужно отметить, что в момент начала беспорядков в Варшаве В. Гомулка, Ю. Циранкевич и 3. Клишко отсутствовали в стране, так как принимали участие в совещании коммунистических и рабочих партий в Софии. Они вернулись в Варшаву 8 марта во второй половине дня. У трапа самолета Гомулку встречал М. Мочар, который сразу же стал докладывать лидеру ПОРП о ситуации в столице.

Партийные структуры в качестве противодействия выступлениям студентов организовали митинги в поддержку курса Гомулки. 14 марта состоялся большой «митинг негодования» в Катовице, на котором впервые за время мартовских событий с речью выступил член Политбюро ЦК ПОРП и руководитель самой крупной партийной организации в стране Э. Герек. Он говорил очень жестко и одновременно образно: «Грязь, которая всплыла на волне событий Октября 1956 г. одиннадцать лет назад, не была полностью устранена из нашей жизни. Если некоторые по-прежнему будут пытаться свернуть нас с выбранного нашим народом пути, то силезская волна переломает им кости»[1134]. Вслед за Катовице митинги и открытые партийные собрания прошли по всей стране. Повсюду Катовицкое воеводство хвалили за хозяйственность и порядок.

Кульминацией мартовских событий стала оккупационная забастовка студентов Варшавского политехнического института, которые забаррикадировались в его здании. Протестующие выступали за демократизацию режима, требовали улучшения условий жизни и учебы. Министерство образования и власти вуза пытались остановить протест путем убеждения, однако без результата. От идеи штурма здания армией власти быстро отказались. В конце концов первый секретарь Варшавского комитета ПОРП Кемпа предложил послать к студентам заместителя прокурора города для уговоров и предупреждения. Тот провел переговоры с забастовочным комитетом, а затем с большой группой студентов, убеждая их в бессмысленности дальнейшего продолжения забастовки. Студенты согласились закончить ее на условиях снятия блокады, отвода милиции и обещания, что никто из протестовавших не будет ни задержан, ни репрессирован. Заместитель прокурора принял эти условия и дал гарантии их соблюдения. В пять часов утра были открыты ворота и студенты покинули здание института. С этого момента напряженность в столице и в стране в целом пошла на убыль.

Мартовские события в студенческой среде не носили антисоциалистического характера. На это обратил внимание епископат Польши в письме премьер-министру Ю. Циранкевичу от 21 марта 1968 г.: «Нельзя увидеть в этих выступлениях "бунта молодежи" против государственного строя или против государственных властей»[1135]. Характерно, что студенты во время протестов пели «Интернационал», заверяли друг друга в верности социалистическим идеалам, не выступали против партии.