Польша в XX веке

Март 1968 г. был предупредительным сигналом для власти об ухудшении социально-экономической ситуации и настроений в стране. Однако правящая верхушка ошибочно восприняло это предупреждение, посчитав усмирение протестов своей большой победой и успехом. Команда Гомулки, понимая, что для ее легитимности уже не хватает декларирования принципов социализма, стала спекулировать на национальных мотивах и лозунгах. Но было уже поздно. Время, отведенное историей Гомулке, подходило к концу. Кадровая чистка в партии и государстве только ослабила его политические позиции.

Москву мартовские события не очень обеспокоили. Советское руководство не дало себя втянуть в их ход. Как утверждает П. К. Костиков, эти события рассматривались как внутреннее дело ПОРП, ситуация в стране оценивалась как находившаяся под контролем польского руководства во главе с Гомулкой. Москва в основном одобрила кадровые изменения в Польше. В 1968 г. Кремль решительно поддержал Гомулку. Особенно хорошо в советском руководстве и в военной верхушке была воспринята смена кадров в Войске Польском, прежде всего – назначение на пост министра национальной обороны Войцеха Ярузельского. Доступ в Кремль имели только те политики, которые поддерживали Гомулку. Другие польские деятели не имели никаких шансов прийти к руководству страной[1153].

Реакция Польской католической церкви на мартовские события была запоздалой и по существу пассивной. Ее руководство и духовенство устали от празднования тысячелетия церкви в 1966 г. и от изнуряющей борьбы с властью в процессе этого празднования. К тому же усилилась слежка за духовенством со стороны СБ. Правда, в марте 1968 г. примас С. Вышиньский обратился с письмом к студентам и направил специальное письмо премьер-министру Ю. Циранкевичу. В последнем говорилось: «Резиновая дубинка никогда не является аргументом для свободного общества, она пробуждает самые плохие ассоциации и мобилизует общественное мнение против установленного порядка… Гарантирование гражданам Конституцией ПНР и Декларацией ООН права на честную информацию требует свободы печати, ограничения вмешательства цензуры, объективности в информировании»[1154].

21 марта 1968 г. церковь официально представила свою позицию в коммюнике «Слово епископата Польши», написанном кардиналом К. Войтылой. Второй раз на тему мартовских событий епископы высказались 3 мая 1968 г. Однако антисемитская компания руководством церкви не осуждалась. За лояльную позицию во время мартовских событий примас Вышиньский в ноябре 1968 г., после почти трехлетнего перерыва, вновь получил заграничный паспорт.

Относительную активность проявляли лишь светские католики. Мартовские события шли в разрез с теми общественно-политическими ценностями, вокруг которых формировалось движение светских католиков, – патриотизм и толерантность в обществе. Поэтому фракция «Знак» в сейме, выражая мнение клубов католической интеллигенции, приняло обращение к представителям высшей власти, в котором выступила в защиту побитых студентов. Эти действия, хотя и не перевели светских католиков в разряд явной оппозиции, но обострили взаимоотношения движения «Знак» с властью.

Движение светских католиков «Знак» не было однородным по своей идейной направленности. В него входила группа деятелей, связанных с варшавским журналом «Вензь». В 1960-х годах эта группа раскололась на два течения. Первое, связанное с именем Т. Мазовецкого, условно можно назвать демократическим. Оно выдвигало на первый план вопрос прав человека. Второе течение, возглавляемое Я. Заблоцким, также условно можно назвать национально-патриотическим. Оно акцентировало внимание на традиционных польских ценностях[1155].

Основной упор в политической деятельности светские католики, или «новые позитивисты», продолжали делать на работу в сейме, где их присутствие было заметным, несмотря на малочисленность фракции. Однако с середины 1960-х годов они были вынуждены все чаще вступать в конфликт с властью. В 1964 г. С. Киселевский и Е. Турович подписали «письмо 34-х». За это тираж «Тыгодника повшехного» был уменьшен с 50 до 30 тыс. экз. Во время мартовских событий «Знак» пытался сохранить нейтралитет, но фактически солидаризировался с резолюцией варшавского отделения Союза польских писателей от 29 февраля 1968 г., так и с лозунгами протестующих студентов. Одним из главных объектов нападок властей стал именно Киселевский, который на вышеупомянутом собрании варшавских писателей произнес яркую речь, в которой назвал существовавший тогда политический режим «диктатурой невежд». Вокруг Киселевского началась компания травли. На три года он был лишен возможности печататься.