Полшага до мечты

— Сожалею, но Сергей участвует в многообещающем проекте, в котором задействовано много серьезных людей. Подводить их я не намерен. Мы решили попробовать Сергея в роли телеведущего новой молодежной программы, и процесс уже пошел, отступать поздно.

— Так вот как вы заговорили. — Аня встала. — Ничего у вас не выйдет, Огнивцев, и вы очень скоро в этом убедитесь.

Она пошла к двери, хозяин встрепенулся, вскочил и побежал за ней:

— Полно, Анечка, не будем ссориться. Клянусь, я не оказываю на вашего брата ни малейшего давления. Да что вы такого трагичного увидели в его занятиях? Не уходите, прошу вас…

Аня больше его не слушала, миновала приемную и стала спускаться по лестнице.

— Грязный шантажист, — бросила она напоследок. — Не смейте мне звонить, писать свои дурацкие смс-ки и присылать цветы с льстивыми записками. Я больше не желаю вас знать!

На работу возвращаться не имело смысла. Аня позвонила Юле:

— Можешь сегодня не приходить. Я сама заеду за Артемом в детский сад.

— Да, знаю. Только я думала, что Сережа заберет его из садика. Он мне недавно звонил.

— Сережа? А… ну да. Хорошо, до завтра.

Аня набрала номер брата.

— Мы с Артёмкой уже дома, — сказал тот. — Ты скоро приедешь?.. Ладно, ждем, без тебя есть не будем.

Когда Аня вошла в квартиру, кухонный стол оказался накрытым, а на газовой плите подогревались кастрюльки с едой.

Сели за стол. Сережа сосредоточенно ел, упершись взглядом в тарелку. Тёмка рассказывал о важных событиях детсадовской жизни: воспитатели готовили детей к утреннику, приуроченному к 23-му февраля. Артему досталось сольное выступление — песня об отважных капитанах:

— Хотите послушать? Это для папы сюрприз, а вам могу спеть сейчас.

— Нет, зайка, сначала поедим, а потом споешь, — сказала Аня. Она подняла глаза на Сережу: — Ты не хочешь мне рассказать, где провел сегодняшнюю ночь?

— Ань, не усложняй, а?…Ну, у телки одной…сама ведь знаешь…

— У телки…Хоть бы сказал «у девушки» или «у женщины»…

— Да какие они девушки…ха-ха…швабры захватанные…послать бы их всех куда подальше!

— Сережа! — Аня хлопнула ладонью по столу. — Откуда в тебе столько презрения к женщинам? Где ты набрался пошлости и цинизма? Не поверю, что в семье, потому что папа и Матвей не позволят себе таких высказываний. А твои бывшие одноклассники — олицетворение вежливости и галантных манер. Я видела, как они относятся к Даше…

— Сравнила! К Даше я сам отношусь с уважением. Даша чистая, светлая, чудесный человечек, настоящий друг, а этим лишь бы голый зад перед камерой выставлять. Твари! К любому старику и уроду за тыщу баксов в постель сиганут, а потом лезут к таким как я исключительно из любви к искусству. Девушки, мать их!..

— Не бранись при ребенке. Не надо было связываться с Огнивцевым. Я пыталась не пустить тебя в эту среду — ты воспринял мою заботу как ущемление свободы личности.

— Ничего, жизнь надо знать со всех сторон, пригодится.

— Ты вообще-то собираешься куда-нибудь поступать? Февраль кончается. Мы еще успеем нанять педагогов, чтобы ты подготовился к вступительным экзаменам.

— Не надо мне педагогов. Буду сам заниматься по учебникам. А если откровенно, то у меня ни к чему сердце не лежит. Да не волнуйся ты, к весне определюсь, а не поступлю, так пойду в армию, всего и делов.

Аня чуть не выронила вилку и нож:

— Как это — в армию?! Опомнись Сережа! И думать забудь. Ты посмотри, какие ужасы показывают — дедовщина, убийства, расстрел сослуживцев обезумевшим дезертиром…Нет, нет, в армию я тебя не пущу.

— Аня, ты вроде не девочка, а говоришь наивные вещи. Имеют место случаи, а где их нет? На дорогах каждый год гибнут тысячи, самолеты падают, поезда сходят с рельсов, здания рушатся от взрывов бытового газа; да ты сама говорила, что в городе рыщут маньяки, — все это не страшно, а в армии страшно?

— А то, что ты потеряешь на военной службе драгоценное время, об этом подумал? Сейчас карьеру надо делать практически с юных лет, а для этого необходимо получить отличное образование. Вспомни, что Матвей говорил.

Сержа метнул в нее непонятный взгляд и опустил ресницы. Он катал в длинных пальцах шарик хлебного мякиша и молчал.

— А теперь можно петь? — спросил Тёмка, вытирая рот рукавом.

— Артём, перед тобой лежит салфетка! — строго сказала Аня.

— Кто же поет сидя? — Сережа подхватил мальчика и поставил его на стул. — Вот теперь пой, мы слушаем.

— …В синем море плавают дельфины-ы-ы, и плывут по волнам корабли-и-и… — удивительно чисто выводил мальчик звонким голоском. — Расскажи нам, капитан, как бушует океан, и о чем мечтают дети разных стра-а-н…

Сережа подкинул певца под потолок:

— Старик, ты настоящий Карузо! В садике тебе никто в подметки не годится, зуб даю.

— Давай, — сказал Тёмка, подставив ладошку.