Польская литература ХХ века. 1890–1990

Первые сборники Гроховяка вызвали оживленную дискуссию в критике. Отвергая эстетическую программу Гроховяка, Ю. Пшибось окрестил ее «турпизмом» (от латинского turpus – безобразный). В ответе Пшибосю и другим критикам Гроховяк, призвав в союзники Ружевича, выступил в защиту поисков новой формулы реалистической поэзии, которая не должна исключать никаких проявлений жизни, в том числе «безобразности» жизни – нищеты, болезней, страданий человека.

Программный антиэстетизм характеризует и поэзию рано умершего Анджея Бурсы (1932–1957, посмертно изданы «Стихи», 1958), с присущими ей прозаизмами, вульгарно-провокационным языком, нарочитым цинизмом, снижаемым авторской иронией. Поэт писал о «стоптанной пустопорожней юности», которую «плюнув ножом в душу, добили кастетом в рожу» («Себе, умершему», 1957, пер. Н. Искренко). Поэзия Бурсы вызвала большой интерес у молодежи, близко воспринявшей его протест против лицемерия окружающего мира, против национальной мифологии, против лжи официальной пропаганды.

Как и Бурса, к «каскадерам польской поэзии», по образному выражению одного из критиков, принадлежит Эдвард Стахура (1937–1979). Имеется в виду стремление поэтов в возможно более полной, абсолютно адекватной и потому рискованной регистрации в стихе любых движений чувств и мысли, бунтарская раскованность содержания и формы, повышенная эмоциональность стиха и трагичность мироощущения. Стахура издал сборники стихов «Много огня» (1963), поэмы «По саду пусть гуляет саранча» (1968), «Приближаюсь к тебе» (1968).

Как самый яркий представитель «лингвистического» направления выступил в 1956 г. со сборником стихов «Круговорот вещей» Мирон Бялошевский (1922–1983). Затем он издал также книги стихов «Прихотливый счет» (1959), «Ошибочные волнения» (1961), «Было и было» (1965), а в 70-е гг. несколько книг прозы. Начав в поэзии с языковых экспериментов, Бялошевский и в дальнейшем не отказался от исследования слова и составляющих его частей. Но его словесные упражнения все более подчинялись задаче запечатлеть будничные проявления жизни, психологические состояния обыкновенных людей варшавских улиц и столичных предместий. А также состояние собственного внутреннего мира:

Надо быть свидетельством эпохи,
а себя нет? наверно тоже
в конце концов ты как-никак
тоже человек…

(«Наао быть…», Перевод А. Базилевского)

В стихотворениях Бялошевского очевидна рассчитанная небрежность языка, ориентация автора на неряшливую, отрывочную разговорную речь, но речь живую, несущую информацию о подлинной жизни простых людей.

Ценный вклад в польскую поэзию внесли в эти годы и представители старшего поколения. Поэзия Я. Ивашкевича (сб. «Завтра жатва», 1963; «Круглый год», 1967; «Ксении и элегии», 1970) при сохранении поэтом верности сложившейся ранее творческой манере вобрала в себя и новые интонации, открытые поэтами младших поколений – Ружевичем, Хербертом. В ней усиливаются мотивы смены времен года, поколений, а стало быть, и неизбежности смерти:

Колосья поникшие,
Колосья, стоящие гордо.
Наравне с облаками, плывущими на горизонте.
Колосья – как спины лыжников, прыгающих с трамплина.
Колосья овса – как страусовые перья.
Колосья – кактолпы испуганных,
сдающихся доверчиво.
Колосья смерти.
Колосья жизни.
Завтра начинается жатва.

(«Колосья поникшие…». Перевод Н. Астафьевой)

Новые книги стихов издает Ю. Пшибось: «Инструмент их света» (1958), «Проба единства» (1961), «Еще манифест» (1962), «Неизвестный цветок» (1968). Отказавшись от крайностей авангардистской поэтики, Ю. Пшибось отстаивал основные ее принципы: отказ от стихийности и описательности в лирике, метафоризация чувств и переживаний, понимание поэзии как автономной языковой конструкции. Поэзия, по его мнению, должна быть «конструктивной» и в смысле соответствия (своим специфическим образом) общему процессу созидания. Поэтому он критиковал молодых поэтов за их пессимистический, «турпистический» взгляд на мир. Хотя поэты «Вспулчесности» были многим обязаны традициям авангардистской поэзии, заложенным Пшибосем в 20-30-е гг., их уже мало интересовала конструктивистская концепция Пшибося о параллельности общественного и художественного производства, и они отвергали поучения мэтра авангардизма. Свои эстетические взгляды Пшибось изложил в книгах эссеистского характера «Строка и речь» (1959), «Смысл поэзии» (1963), «Записки без даты» (1970).