Польская партия

Эсминец типа «Новик» шел на максимальной скорости. Медлить здесь было нельзя – рядом Данциг, откуда оперировал польский флот и союзники. Этот корабль РККА только закончил минные постановки и теперь старался как можно скорее покинуть этот квадрат. Чтобы его не засекли. И мины не обнаружили раньше времени.

С первых дней войны Франция, США и Великобритания развернули активные поставки в Польшу. Всего, что потребно для войны. Корабли шли одним сплошным потоком.

Поначалу пытались протестовать.

Но никто не слышал.

Потом попытались перехватывать.

Но в район подошла крупная эскадра Королевского флота. И недвусмысленно дала понять – она «не парясь» откроет огонь, если корабли попытаются остановить их корабли или корабли их союзников – тех же французов.

Поэтому Фрунзе сменил стратегию.

Эсминцы имитировали минные постановки на подходе к Данцигу. Но так, чтобы это было более-менее предсказуемо. И англичане просто морочились каждое утро с тралением мин на фарватере. Вполне законное право. Поэтому англичане не пытались сильно уж дергаться. Просто приняли правила игры – один кораблик ставит мины, второй их вынимает.

Что такого?

Считай – почти учения. Разве что поставки в Польшу несколько сократились. Хоть и не критично.

Но вот беда.

Подводные минные заградители стали стараться ставить мины поближе к эскадре Королевского флота. А если корабли становились где-то в местах поглубже, то и прямо посреди ордера.

Начались сюрпризы.

В Лондоне, Париже и Вашингтоне, конечно, начали возмущаться. Но, дипломаты СССР только разводили руками. Дескать, идет война. Мины никто не запрещал, равно как и минную войну. А то, что мины старые и их срывает с якорей, так это тяжелое наследие царизма. Не качественные их делали…

Так что за трое суток таких игр эскадра Королевского флота потеряла два эсминца полностью. И еще семь подрывов получили корабли крупнее. Включая повреждение линкора. Незначительные. Мины то довольно слабые. Но тут и линкор был не самый современный.

Эсминец типа «Новик» же, сделав свое грязное дело, отходил. Осторожно засветившись. Его заметили. Как и его работу. Но главное дело делал отнюдь не он.

Бабах!

Донеслось откуда-то со спины.

На удивление – в районе постановки. Видимо кто-то промахнулся и влетел туда «под всеми парами». Такое тоже случалось. И кто именно – не важно. Своих там не было…

Глава 8

1928 год, июнь, 23. Западнее Минска Москва

122-мм мортиры САУ 2-ого БТГ под командования Катукова дали достаточно слитный залп осколочно-фугасными снарядами.

Легкий гул.

Звон гильзы, вылетевшей из открытой задней дверце.

И только спустя несколько секунд где-то вдали жахнул взрыв. Сначала визуально, а чуть погодя и со «звуковым сопровождением». Все-таки мортиры – это мортиры. Медленно летящие снаряды иной раз проводят в воздухе и по десять, и по двадцать секунд даже при выстреле на относительно небольшие дистанции. При начальных скоростях в двести-двести пятьдесят метров в секунду это не удивительно.

На результативности огня, впрочем, это сказывалось не сильно.

Вон – череда разрывов накрыла вышедшую с опушки толпу пехоты. Численностью до роты. И почти что полностью ее уничтожила.

Катуков всматривался в эту группу, находясь на передовом наблюдательном пункте. Хорошо замаскированном и вынесенном несколько вперед. Будучи готовым в любой момент произвести корректировку «узора боя». Но это пока не требовалось.

Справа и откуда-то сзади ухнули 152-мм мортиры тяжелой батареи САУ. Куда более тяжелые и опасные. И спустя секунд двадцать на опушке поднялось четыре столба разрывов. Прямо в порядках другой пехотной роты.

Новые стальные осколочно-фугасные снаряды имели достаточно тонкую оболочку и два слоя надсеченной каленой проволоки внутри. Что 122-мм, что 152-мм. Так что осыпь осколками получалась чрезвычайная. Превосходящая обычное действие калибра на голову. Не каждые 8-дюймовые снаряды давали СТОЛЬКО осколков, сколько эти 6-дюймовые «подарки». Да, не очень крупных осколков. Но ранения они наносили вполне уверенные. Достаточные для того, чтобы если не убить, то надежно ранить бойца, выводя его из строя. Что было намного хуже, ибо раненный боец, в отличие от убитого, требовал внимания и отвлечения сил других военнослужащих. Чтобы его вынесли, оказались медицинскую помощь и так далее…

Дистанция была около трех-четырех километров.

Для пулеметов – далеко. Даже для крупнокалиберных. Равно как и для винтовок. А вот артиллерия – работала. Кстати 76-мм легкие гаубицы, установленные на танках, также использовались в виде подвижных, защищенных батарей.

Совокупно это все позволило сформировать опорные пункты на дорогах. В самых узких местах – у мостов. Через что заблокировать отступление польских сил вторжения.