Польская партия

Большого запаса боеприпасов и прочего имущества у них не было. Так что БТГ приходилось снабжать по-разному. В том числе и по воздуху, благо, что военно-транспортный парк самолетов имелся и мог за вылет перевозить свыше сорока тонн всякого груза. Немного. Но достаточно. А потом на эти задачи подрядили и тяжелый полк бомбардировщиков «Илья Муромец», все 23 машины, каждая из которых несла по полторы тонны нагрузки.

Мал-мало все это позволило обеспечить снабжение всех БТГ боеприпасами, топливом, запчастями и продовольствием. В условиях эластичной обороны от удобных узлов с редкими контратаками этого хватало. Тем более, что поляки наступали в основном плохо организовано. И часто шли на прорыв большими массами пехоты.

Так что, даже пройдя через довольно продуктивный огонь легких 76-мм гаубиц и 122-мм да 152-мм мортир они попадали в зону поражения 60-мм и 80-мм минометов. А потом, если они сумели прорваться еще ближе, то их ждал огонь из 13-мм тяжелых пулеметов и винтовок. Далее к ним присоединялись 7,92-мм пулеметы, как ручные, так и станковые. Ну и, под финиш, шквальный огонь 6,5-мм легких пулеметов и самозарядных карабинов, подкрепленных 6,5-мм егерскими карабинами и 40-мм ручными гранатометами.

Важный момент – по мере приближения шквал огня не менялся, а нарастал. Просто включались новые инструменты. Потому как даже 152-мм мортира тяжелых батарей САУ могли стрелять уменьшенным зарядом почти что в упор.

А где-то фоном маячили 88-мм зенитные пушки, которые БТГ использовали не столько для нужд ПВО, сколько для контрбатарейной борьбы. И весьма продуктивно использовали. Дальности хватало за глаза – ибо били они существенно дальше старых царских трехдюймовок, составлявших основу польской полевой артиллерии образца 1928 года. Понятно, были не только они, но…

В воздухе же почти постоянно болтались разведчики, бомбардировщики и истребители РККА. Сражение за господство в воздухе у поляков удалось выиграть. Так что теперь те если и летали, то по ночам, используя авиацию только для нужд связи. Воздушные бои или тем более бомбовые удары были для них почти полностью невозможны и недоступны. Напоминая по своей сути самоубийство.

Да, французы, англичане и американцы пытались перебросить в Польшу все новые самолеты. Но минные поля, выставленные Балтийским флотом, затрудняли эти задачи. По суше же поставки блокировала Германия и Чехословакия, не желавшие становиться «стороной конфликта» во всей этой истории. Слишком много финансовых интересов связали эти страны с Союзом. И слишком большие перспективы. Правительства же их в 1928 году еще не были полностью подконтрольными марионетками, как в начале XXI века. И старались действовать в интересах своего если не народа, то государства и крупного бизнеса.

Так что…

К 23 июня 1928 года в Польше имелось всего 19 исправных истребителей и 38 иных самолетов хоть как-то пригодных к исполнению боевых задач. И 72 пилота. Иными словами – военно-воздушных сил Польши больше не существовало. И РККА, сосредоточившие на этом направлении свыше 700 самолетов, полностью контролировали небо. Нанося при этом постоянные авиаудары как плановые, так и отрабатывая запросы «заказчиков». Что очень сильно облегчало работу БТГ, ставших в этой операции своеобразной наковальней.

1-ый корпус опрокинувший польскую армию к северу от Минска оказывал давление на юг. Поддержанный десятком легких батальонов и местными территориальными частями. А также железнодорожной артиллерией и указанной выше авиацией.

Он наступал неспешно.

Осторожно.

Просто давил.

С юга перешел в наступление 2-ой корпус. Дождавшись, пока специальный снайперский взвод ССО РККА окончательно не парализовал управление армии. Уничтожив не только ее командование, но и разгромив несколько штабов пожиже. Так что наступлению 2-ого корпус оказывали хоть и отчаянное, но совершенное неорганизованное сопротивление. Да и со снабжением этой армии имелись сложности. Кроме того, корпус тоже давил осторожно. Стремясь вынудить польские войска расстрелять как можно скорее боеприпасы во время огневого взаимодействия.

Штурмовики из самого Минска, кстати, не выходили. Толку от них в чистом поле было минимально. Но погоды все это не делало – 1-ая польская армия уже смешалась и пришла в полное замешательство. Сначала из-за отступления в ее расположение северной армии. А потом и из-за бардака на коммуникациях.

План работал.

Да, не тот, что был изначально.

Но это не так уж и важно. Главное – польские силы вторжения оказались в оперативном окружении, прижатые на юге к болотам. И судьба их была предрешена.

Да, там к западу, у Польши еще стояла резервная армия. Однако она ударно окапывалась, готовясь к тяжелой обороне и не стремилась вмешаться и деблокировать окруженные силы…

* * *

Фрунзе насвистывал какую-то незнакомую мелодию, вышагивая перед неровным строем заключенных. Местные ее бы ни в жизнь не опознали, так как фильм «Убить Билла» не смотрели.

Вид заключенных был печален.

В том числе и потому, что сотрудники НКВД и ОГПУ не сильно миндальничали. Что сказалось на «товарном виде».