Польская партия

– Вопрос не в том, как далеко. А в том, насколько он крепок верой и духом, чтобы зайти так далеко, как потребуется. Как Петр, казнивший собственного сына ради интересов державы. Понимаешь?

– Понимаю… – побледнев ответила жена. И больше глупых вопросов не задавала. И не заводила тем на тему пустого гуманизма и человеколюбия. Да и вообще вся подобралась, став собраннее и осторожнее. Ну и взгляд у нее изменился. Он стал куда более серьезный, чем раньше. Видимо поняла ту роль, которая во всей этой игре отводится ей. И какова будет плата в случае чего.

И теперь этот разговор всплыл у Фрунзе в голове.

Он смотрел на Бухарина и не знал, что с ним делать. Если сейчас выясниться, что он не врет и что его близких взяли в заложники, то вины за ним нет. Но и правды – тоже. Ведь если один раз он вот так сложил лапки и оказался невольным пособником врагов, то и второй раз так поступит.

И как ему после этого доверять?

Так-то руководитель он был неплохим. И человеком приятным. Но… Веры в него не было. Бухарин оказался человеком, который не понимал и не принимал природу власти. Он оказался слишком обывателем, который ради дела не готов пойти так далеко, как требовалось. Да, Троцкий оказался жидковат на допросах, но в отличие от Коленьки он вызывал куда больше уважения. Хоть и враг. А тут… хотелось просто вымыть тщательно руки. Поэтому Михаил Васильевич предпринимал определенные усилия, чтобы преодолеть чувство омерзения и не демонстрировать его открыто.

Прошло двадцать минут.

В помещение вошел сотрудник. И протянул вдвое сложенный листок Артузову. Тот открыл его. Глянул на текст. А потом уточнил у вошедшего:

– Задержали?

– Один убит, остальных взяли.

– Доставьте их сюда. Труп тоже. И все личные вещи.

– Что там? – не выдержав взмолился Бухарин.

Артузов протянул листок Фрунзе. Тот прочитал короткий отчет. И хмыкнул.

– Ты не соврал. Действительно – держали в заложниках. Жену и дочь освободили. С ними все в порядке.

– Слава Богу! – вполне искренне воскликнул этот прожженный атеист и перекрестился.

– Ты нам не соврал, но и правды твоей нет.

– Как это?

– Ты мог дать понять мне, что ты под контролем. Способов – много. Но ты – трусливо отсиживался. Как нам с тобой после этого работать? Как тебе теперь доверять?

– Я… – Бухарин растерянно замолчал, будучи не в состоянии подобрать слова. Фрунзе же молча вышел, не желая с ним дальше беседовать…

С другими высокопоставленными заговорщиками все сложилось не так благополучно. Большинство из них действовали вполне осознанно, опираясь на личные интересы или сообразно своим убеждениям. Шантаж потребовался для единиц. Все-таки кураторы Троцкого сумели грамотно провести подготовительную работу и выбрать нужных людей.

Фрунзе многим старым партийцам наступил на яйца, наведя порядок в ОГПУ-НКВД. У очень многих пропали регулярные и вкусные гешефты. И им пришлось жить на одну зарплату, которой едва хватало. Им. Так как полностью лишало привычной развлекательной программы и красивой, легкой жизни.

Михаил Васильевич прекрасно знал, что после сворачивания НЭПа эта ситуация еще сильнее усугубилась. И доступ к красивой жизни останется в Союзе практически исключительно только у среднего и высшего звена партноменклатуры и бандитов. Остальные же… остальные должны были ее им обеспечивать. То есть, строить персональный коммунизм в отдельном взятом государства…

Так что недовольных партийцев хватало.

Иной раз нарком думал, что до девяноста процентов аппарата со всей этой грязью связана-повязана. Но нет. На проверку оказалось, что не так много. Сочувствующих – да, примерно такой объем. Ведь плох тот солдат, который не желает стать генералом. Но вот доступ к действительно интересным и вкусным «лотам» «кормушки» был у единиц. Остальные же перебивались по мелочи, не представляя угрозы государству. Ну, разве что непрофессионализмом, но это уже проблема иной плоскости… Вот и с заговорщиками так все вышло. Не так уж и много их оказалось.

Весь день 26 июля прошел в «подбивании бабок».

Добирали тех, кого не взяли в ночь.

Оформляли документы.

Вели первичные допросы.

Составляли общую панораму ситуации. Благо, что Артузов сумел очень грамотно разыграть эту партию и очень многое оказалось известным заранее. Так что требовалось уже существующие материалы лишь скоректировать.

А в обед 27 июля был собран большой брифинг для иностранных представителей и послов, ну и журналистов, само собой. Понятно, брифингом это не называлось в здешних реалиях. Просто Михаил Васильевич, привыкший к реалиям XXI века, воспринимал это все именно так.

– И пока советские войска честно сражаются за интересы нашего Отечества иностранные разведки пытались организовать в Москве государственный переворот. – докладывал глава НКИД граф Игнатьев. Внимательно вглядываясь в глаза гостей. – Как некогда союзники в феврале 1917 году ударили в спину Российской Империи.