Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Однако главным направлением деятельности аристократической эмиграции в отношении славянских земель и Востока оставались агитационные и дипломатические усилия. Агенты Отеля Ламбер действовали в Бухаресте, в Добрудже, на Кавказе, эмиссары направлялись и на Украину. Чарторыский был весьма заинтересован украинским вопросом, так как считал украинцев ветвью польского народа и стремился пробудить их национальный дух. Для этого, поучал он польскую шляхту, нужно решение крестьянского вопроса на украинских землях «с чистым сердцем и мыслью, не затуманенной слепым эгоизмом». Иначе, подчеркивал князь, возникнет «новая Колиивщина», в то время как целью является общая борьба за независимость от России. В плане агитации за борьбу против России внимание аристократической эмиграции привлекало и Причерноморье. Отсюда осуществлялся контакт с черкесами, связь с которыми партия Чарторыских установила еще в 1837 г. Намечалось формирование на Кавказе отряда из поляков-дезертиров русской армии, планировались вооруженные экспедиции. В 1841–1844 гг. восставших черкесов инструктировали агенты Верешиньский, Ленуар и Казимеж Гордон, а в 1847 г. к ним была направлена миссия Витольда Чарторыского. Отель Ламбер стремился установить контакты с Шамилем. Была организована посылка оружия черкесам на Кавказ на английском судне «Виксен», но судно перехватили в Черном море русские моряки, а результатом стал конфликт России и Англии. В связи с Причерноморьем рассматривались также планы Отеля Ламбер настроить украинских Козаков, проживавших в низовьях Днепра, против России: «Только с Низовья можно растревожить Московское царство», – заявлял Чарторыский в 1845 г. Путь его агентов шел через Добруджу при посредстве осевших там казаков-некрасовцев[6], в среде которых вел агитацию Михал Будзыньский. Наряду с посылкой эмиссаров для осуществления диверсий на Кавказе, в Молдавии, Валахии, на Украине, для инспирирования антирусских движений среди чеченцев, дунайских и донских казаков, малорусской «козацкой вольницы» предполагалось также распространять там печатные издания и другие агитационные материалы. Но, как и прежде, основной расчет Отеля Ламбер делался на дипломатические и военные действия европейских держав, на сотрудничество с легальной властью, а не с революционными силами. Представители «правого» крыла консервативной партии, в частности 3. Красиньский, выступали против сотрудничества с революционной Венгрией, с опаской относились к «левым» элементам в познанском Национальном комитете. Б. Ф. Трентовский критиковал эмигрантов-демократов за их «отвратительное обезьянничанье», бездумное копирование французов, Красиньский же подверг критике уже само руководство аристократической партии, утверждая, что Отель Ламбер стал «больным, одеревяневшим, безмолвным», и чтобы покончить с его «бессилием», необходима реорганизация. Руководство аристократической эмиграции критиковали и консервативные круги в самой Польше. Их испугала революция, они опасались ее воздействия на польское общество, страшились революционизации крестьянства. На проходившем в 1849 г. во Вроцлаве польском съезде прозвучало требование устранить эмиграцию от всякого влияния на Польшу. Такая резолюция была принята по предложениею А. Велёпольского, и в известном смысле она знаменовала поражение политики Отеля Ламбер. Не случайно в сентябре 1849 г. Чарторыский, как бы оправдываясь, писал о себе в третьем лице: «Никогда в его взглядах не содержалось стремления к перевороту общественного устройства, совсем наоборот, он говорил своим соотечественникам о порядке, дисциплине, необходимости уважать власть, религию, все общественные обязательства как единственное средство сохранения национальности. Никогда он не возбуждал революционных движений ни в своей стране, ни где-то еще, всегда от них отговаривал, но если уж они возникали, старался придать им лучшее направление и насколько возможно использовать их для блага родины». Отелю Ламбер было очень важно успокоить польское общество, хорошо выглядеть в его глазах, в частности, используя свой имидж партии, приближенной к европейским политическим верхам. С другой стороны, аристократическая эмиграция стремилась играть перед Европой роль единственной достойной представительницы Польши за границей. А. Чарторыский выступил перед французским правительством с просьбой официально признать бывших послов польского сейма, находившихся во Франции, законным правительством Польши. Он также испрашивал разрешения на формирование польского легиона на территории Франции, что создало бы прецедент для признания французским правительством факта существования Польши. Однако все эти шаги, рассчитанные на внешний эффект, в глазах польской общественности не имели того обаяния, какое имела самоотверженная борьба польских патриотов в огне революции. «Весна народов» способствовала тому, что эти характерные особенности двух разных лагерей польской эмиграции закрепились и получили развитие в будущем¹⁴⁸.