Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Наряду с задачей военной подготовки, ЦНК ставил перед эмиграцией не менее важную задачу завоевания союзников для будущего польского восстания. Ее стремилось выполнить Общество польской молодежи в сотрудничестве с партией «умеренной» демократии. В ряде европейских стран Общество имело свои секции, 29 ноября 1862 г. его члены принимали участие в торжественном собрании в Турине наряду с итальянцами и венграми. Падлевский, Цверцякевич, Милович, так же как члены Польского коло Высоцкий, Орденга, В. Мицкевич, поддерживали связь с европейскими либеральными и революционными кругами, с руководителями революционных народов Европы – Мадзини, Гарибальди, Кошутом, Клапкой. Польская делегация участвовала во встрече европейских революционеров в Лондоне летом 1862 г. Развивая идею объединения революционных усилий Польши, Венгрии, Италии, Дунайской и Греко-Славянской федераций, польские эмиссары вели агитацию в этих землях, стремились добиться заключения союза греков и сербов, направленного против Турции. В октябре 1862 г. польские и венгерские эмигранты в Париже приветствовали греческую революцию; в случае перерастания ее во всеобщее восстание греков и балканских славян планировалось участие в нем польского легиона. Центральный Национальный комитет поддерживал эти планы и в ноябре 1862 г. поручил Ю. Цверцякевичу направить агента для переговоров с греками и сербами²⁷⁸.

Активную роль сыграла польская эмиграция и в приобретении для будущего польского восстания важнейшего союзника – революционной России. 6 мая 1862 г. «Колокол» опубликовал адрес, посвященный вопросу польско-русского революционного союза, среди авторов адреса находились видные деятели Польского коло Л. Ходзько, Э. Хоецкий, В. Мицкевич. Тогда же окрепли контакты польских «умеренных» демократов, и в частности, Ю. Высоцкого, с Герценом и Бакуниным. Но наиболее близкие отношения сложились между русской революционной эмиграцией и молодыми польскими радикалами, действовавшими вместе с «умеренными» сторонниками восстания и «левыми» деятелями Централизации. Падлевского, привезшего в Лондон письмо от Высоцкого, Бакунин рекомендовал Герцену как «умного», «симпатичного» и «думающего по-русски» поляка. Ему издатели «Колокола» поручили проведение конспиративной работы среди русских офицеров и снабдили рекомендательными письмами к военным в Варшаве, Вильно и Петербурге. В конце июля – начале августа 1862 г. Высоцкий, Падлевский и Бакунин составили инструкции для поляка Ожеховского – офицера русской армии, действовавшего в Киевской губернии. Их переговоры, происходившие в Париже, имели целью наладить связи между русскими и польскими революционными организациями на местах²⁷⁹.

Польская и русская революционная эмиграция объединяла усилия, изыскивая средства для вооружения бойцов будущей совместной борьбы. Эти и все другие вопросы подготовки восстания обсуждались в переписке Бакунина с агентом ЦНК Ю. Пшевлоцким. Большое значение придавалось агитации среди российских военных в Королевстве Польском, и в этой связи Центральный Национальный комитет в инструкциях Цверцякевичу требовал способствовать пересылке туда русской агитационной литературы. Непосредственно этим занимались эмигрант А. Сахновский и член Общества польской молодежи Я. Длучевский. Последнему Бакунин обещал прислать брошюры и песни на русском языке, «прямо вызывающие солдат стоять заодно с поляками и с русским народом против начальства и царя-лиходея». Примером такого рода литературы может служить песня, помещенная в сборнике «Солдатские песни», который вышел в свет в Лондоне перед восстанием 1863 г.:

«Братцы, дружно песню грянем
Удалую в добрый час!
В поляков стрелять не станем,
Не враги они для нас! […]
Брат ли встанет против брата?
А поляки – братья нам,
И для честного солдата
Убивать их – грех и срам!
И за что их бить? За то ли,
Что они стране своей
Ищут счастья, ищут воли
И терзаются об ней?»²⁸⁰

.