Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

В 1861–1862 гг. в Королевстве Польском неуклонно обострялись противоречия между всеми классами и сословиями польского общества, с одной стороны, и царскими властями – с другой. В апреле 1861 г. было распущено Земледельческое общество и ликвидированы Делегация Варшавы и Гражданский отдел столичной магистратуры, что означало уничтожение легальных общественных объединений, представлявших землевладельцев (шляхту) и варшавскую буржуазию. На месте распущенного Земледельческого общества были образованы губернские Земледельческие собрания и объединявший их Гражданский комитет. Не снял напряжения и вступивший в силу 1 октября 1861 г. царский указ о выкупе крестьянами Королевства Польского своих повинностей у землевладельцев. Хотя условия «выкупа» отвечали интересам помещиков и были невыгодны для крестьян, но само проведение властями крестьянской реформы без согласования с польской шляхтой являлось для нее неприемлемым, так как она считала необходимым, чтобы все преобразования в положении крестьян проводились бы в силу индивидуальных и так называемых добровольных соглашений землевладельцев со своими крестьянами-держателями наделов. Введение военного положения в Королевстве 14 октября 1861 г. не снизило оппозиционной общественной активности. Подпольные организации в стране, как и польская эмиграция, готовились к надвигавшемуся восстанию. Одним из самых трудных вопросов в ходе этой подготовки оставался крестьянский вопрос.

«Осторожность» в крестьянском вопросе определяла сходство «умеренного» крыла демократической эмиграции, входившей в лагерь сторонников восстания, с консерваторами, страшившимися восстания и мечтавшими его избежать, а также объясняла симпатии «умеренных» к «правому» крылу тайной варшавской организации и контакты с Дирекцией «белых». Агенты Дирекции поддерживали связь с С. Эльжановским, снабжали деньгами Ю. Высоцкого, в частности, летом 1862 г. Э. Юргенс привез генералу 40 тыс. франков якобы «без всяких условий», а осенью ему были переданы еще 60 тыс. франков через А. Гуттри. Когда осенью 1862 г. А. Замойский и его сторонники, прежде возглавлявшие Земледельческое общество, вынашивали оставшийся так и не реализованным план подать императору адрес с обещанием лояльности при условии возвращения Королевству Польскому автономного статуса, «Przegląd rzeczy polskich» одобрил этот замысел «белых», подчеркнув, что вокруг заключенной в нем программы «должны встать даже самые горячие сторонники скорого восстания». Орган Коло считал, что в Королевстве «ни одна исключительная партия действия не имеет уже никакого повода для дальнейшего существования», и требовал «идти к общей цели при помощи общей работы, а не разрывать силы, которые нужно объединять в общем направлении». Близость позиций праводемократического и консервативного течений в эмиграции подчеркивалась их общим опасением перед угрозой «преждевременного взрыва». Так, В. Мицкевич еще в 1861 г. с «отчаянием» думал о такой возможности, а Ю. Высоцкий постоянно требовал от Центрального Национального комитета отсрочки восстания до весны 1863 г., «умоляя, как отец собственных детей, чтобы они не убивали себя собственной рукой». Летом 1862 г. орган «умеренных» «Przegląd rzeczy polskich» с ужасом ожидал предстоящего рекрутского набора в Королевстве Польском, опасаясь немедленного начала восстания при его проведении. Орган «умеренных» до последнего надеялся, что вооруженная борьба не начнется раньше, чем будут осуществлены принципы, «необходимые для спасения». Те же страхи и надежды разделяли и деятели Отеля Ламбер. Чтобы избежать революционной борьбы, они рассчитывали даже использовать авторитет русских революционных эмигрантов, хотя предостережения последних против преждевременного, плохо подготовленного выступления проистекали совсем из иных мотивов, а именно, из стремления обеспечить максимально благоприятные условия для революционного выступления и победы восстания. Об этом свидетельствовали доводы, звучавшие в переписке Герцена с членами Центрального Национального комитета в октябре 1862 г., когда решался вопрос о сроках начала восстания. Русские революционные демократы подчеркивали, что преждевременное выступление «остановило бы русское движение еще на полвека», а Польша бы «в этом случае […] безвозвратно погибла»²⁸³.