Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Славянский вопрос обсуждался в мае 1848 г. на общепольском съезде во Вроцлаве в Силезии, входившей в состав прусских владений. На съезде присутствовали и польские эмигранты, занимавшиеся переправкой агитационной литературы и оружия в Королевство Польское. Поскольку 1 мая 1848 г. появилось воззвание о созыве в Праге славянского съезда, подписанное представителями разных славянских территорий, участники Вроцлавского съезда приняли 9 мая «Воззвание к славянскому съезду». Его подписали автор текста «Воззвания» Либельт и другие поляки, поддержавшие инициативу созыва такого форума. Эту идею приветствовали также находившиеся в Париже бывшие депутаты варшавского сейма, большинство которых принадлежало к окружению Чарторыского. Для наблюдения за работой Славянского съезда Отель Ламбер направил некоторых своих агентов, в том числе С. Потоцкого, В. Замойского. Комитет польской эмиграции, руководимый Дверницким, к открытию съезда подготовил адрес, но он не был отправлен по назначению, тем не менее, ряд связанных с Комитетом эмигрантов, находившихся в Женеве, приняли участие в Пражском съезде. Отказалась от участия в съезде Централизация: руководство Польского демократического общества с недоверием относилось к славянской идее, опасаясь, что она может обернуться царским панславизмом или австрославизмом. Последнее казалось даже более вероятным, поскольку идея созыва съезда исходила от чехов и других австрийских славян. Поэтому в воззвании Централизации к членам ПДО 20 декабря 1848 г., подписанном Ворцеллем, Дарашем, Орденгой и Мерославским, говорилось, что славянская идея восходит к «временам варварства, когда единственным узлом связи между людьми была не мысль, а кровь», а на примере использования австрийским правительством славянской идеи для пробуждения в украинцах «этого варварского племенного эгоизма» было показано, «куда бы славянизм завел Польшу». Об опасности искажения славянской идеи говорил и тесно связанный с демократической эмиграцией Либельт, игравший на Пражском съезде активную роль: он выступил против программы австрославизма, противопоставив ей лозунг создания славянской республиканской конфедерации (без участия в ней России), которая возникнет в результате победы революции в Европе. В Манифесте съезда, обращенном к Европе и славянам и разработанном при непосредственном участии Либельта, утверждались принципы национальной суверенности, политической и национальной свободы, социального равенства, братства народов; говорилось о «всевластии народа», провозглашалась отмена смертной казни и конфискации имущества. Что касается Польши, Либельт заявил, что она «хочет стать частью вольной славянщины, объединившейся на федеративных началах». Мысль об объединении славян поддержал и Лелевель, приславший 30 мая 1848 г. в адрес съезда письмо из Брюсселя, где также делал главный акцент на опасности фальсификации идеи славянской общности врагами Польши. В свете такой позиции демократической эмиграции было не удивительно, что на Пражском съезде не оказалось русской секции, и присутствовавшие на нем русские эмигранты М.А. Бакунин и А. Милорадов подали заявление о вступлении в польскую секцию, указав при этом, что «только через освобождение Польши русские могут получить национальную и политическую свободу». Бакунин занял на съезде активную позицию: наряду с Либельтом, с которым он сотрудничал еще раньше, он явился автором оглашенного 12 июня 1848 г. «Манифеста к славянским народам». Выдвинутая им идея свободного союза, «признающего независимость всех народов, составляющих славянское племя», основывалась на «принципах абсолютной свободы, отмены сословий, привилегий аристократов и дворян, отсутствия каких-либо преимуществ одного славянского народа над другим и славянских народов над неславянскими»¹³⁷.