Польские трупы

Машина детектива сорвалась с места с визгом покрышек, разметав пыль, вернее, подняв такую тучу, что она обдала даже удавленника, хотя тот находился в конце дорожки. Дыдух пожалел, что у него нет мигалки, которую он мог бы положить на крышу, включив одновременно сирену. Увы, одинокая ищейка, бесхозный пес — лишь отчасти настоящий мужчина. Любой коп в сломанном «полонезе», стоящем на обочине, будет им в большей мере, потому что у него больше прибамбасов. Он засмеялся и почувствовал боль в челюсти. Долго же он будет отдыхать после этой истории! Возьмет Матильду, и они поедут на Тенериф посмотреть вулкан и пить местные крепкие напитки. Во всяком случае, счет, который он выставит Его Преосвященству, будет немалым.

Без пяти десять он прибыл в секретариат и ждал, когда его пригласят в кабинет архиепископа. Наконец пришло его время. Архиепископ сидел в кресле с левой стороны. В кресле с правой сидел его преподобие ксендз Матеуш. Дыдух не среагировал на предложение тоже сесть. Он хорошо себя чувствовал так, стоя посредине, как вестник на старинной картине.

— Извините за мой вид, я сегодня не спал. Хочу сообщить, что я нашел убийцу отца Порембы, но это — не отец Адам.

— Как это? — занервничав, с удивлением спросил личный капеллан Его Преосвященства, ксендз Матеуш.

— Убийца — церковный сторож и органист из подкраковской деревни, Гжегож, прозванный Сиротой.

Глаза Его Преосвященства сузились, а ксендз Матеуш резко вскочил. Архиепископ жестом приказал ему не вмешиваться.

— Да… и еще, — продолжил Дыдух, — отец Адам мертв. Сторож убил его на моих глазах.

Он наблюдал за реакцией священников. Архиепископ слушал с вежливым вниманием. А ксендз Матеуш стоял — взбешенный, побагровевший — и размахивал руками, но еще раз перебить не осмеливался.

— Сторож тоже мертв. Повесился в дверном проеме храма.

Дыдух надеялся, что это прозвучало в достаточной степени патетично. Лицо Его Преосвященства не дрогнуло. Ксендз Матеуш опустился в кресло и как будто бы немножко успокоился.

— Вот что еще весьма интересно, — добавил Дыдух. — Трудно поверить, что этот дикарь питал такую ненависть к доминиканцам, чтобы решиться перерезать их, как овец. И особенно странно то, что он слишком много знал. Например, откуда-то ему было известно, что я буду в монастыре этой ночью. Он также знал, где застанет отца Порембу, знал, как отменить визит стоматолога…

— Зачем вы нам все это рассказываете? — перебил его уже совсем спокойно ксендз Матеуш. — Его Преосвященство, ксендз архиепископ очень занят…

— Я говорю все это, потому что мне следовало раньше разобраться в том, что происходит.

— Идите-ка отсюда, пожалуйста!

— Сейчас, я еще не рассказал вам о письме, которое оставил сторож.

Ксендз Матеуш побелел. Иначе говоря, побледнел, и весьма сильно.

— Может, мне лучше выйти? — спросил архиепископ.

Ксендз Матеуш не ответил. Смотрел на Дыдуха, словно бы тот был духом, а не Дыдухом.

В эту минуту вошли они. Как всегда к месту и ко времени. Вошли учтиво, представились, замахали ксивами (удостоверениями — поправился Дыдух), извинились перед архиепископом и арестовали ксендза Матеуша, вменив ему в вину заказ на убийства. Матеуш, следуя между двумя полицейскими, гордо поднял голову. Уж этого Дыдух никак не мог снести.

— Как ты посмел убить, гнида! Мразь! То, что они знали о тебе и о стороже, еще не повод, чтобы убивать! Ты боялся за свою карьеру! А может, стыдно было, что тебя употребляет церковный сторож?

Матеуш остановился, не обращая внимания на полицейских. Ответил тихо:

— Дурак же ты, Дыдух. Они были опасны для Церкви. Гребаные авторитеты, которые мутят головы молодым. — Внезапно его лицо приобрело хитрое выражение. — И соглядатаи… Любили подглядывать, особенно папенька…

Один из полицейских заслонил собой ксендза Матеуша и остерегающе шикнул на Дыдуха, когда тот решительно шагнул к ним. И они вышли.

Митрополит сохранял полное спокойствие, а улыбка добродушной заинтересованности не сходила с его лица. Дыдух заговорил первым:

— Ваше Преосвященство, вы хотели бы узнать всю эту историю?

— Нет, — на лице архиепископа внезапно появилась страшная усталость, — нет. Ступайте уж, пожалуйста.

— Ну что ж, хорошо. Могу я рассчитывать на вознаграждение за проделанную работу? Непосредственный заказчик какое-то время, очень длительное, как я полагаю, будет неплатежеспособен…

— Нет.

И Дыдух, вконец измученный, потащился в свой Казимеж. Ему не давала покоя мысль, зачем ксендз Матеуш его нанял, ведь было бы лучше, если бы дело само собой сдохло. Или это архиепископ придумал расследование, или же тут просто отсутствует логика. А разве опасные преступники всегда должны поступать логично? Не должны.

Если кто-то и должен что-то — так это спать, спать…

Перевод О. Катречко

Рафал Групинский Последнее дело следователя Гощинского