Польские земли под властью Петербурга

Таким образом, если даже в период военного положения власти допускали расцвет местных общественных организаций, то причина этого была не в аполитичности последних. Совершенно очевидно, что, по крайней мере в восприятии Скалона, эксперимент конца 1905 – начала 1906 года был удачен. Стратегия генерал-губернатора оставалась неизменной: искать сотрудничества с той частью общества, которая расценивалась им как умеренная, и в то же время форсировать репрессии против радикальных оппозиционных сил. Нельзя не заметить, что, в отличие от периода до 1905 года, в годы военного положения польских специалистов приглашали к участию в административных делах. Частью этой политики уступок, несомненно, был и относительно нестрогий подход к выдаче разрешений на создание союзов и ассоциаций, имевший вдобавок тот положительный эффект, что на польской стороне благодаря этому возникали институционально зримые партнеры по диалогу. Одним словом, генерал-губернатор Скалон никоим образом не противился активизации общественной жизни в крае. Более того, он прямо одобрял и поддерживал членство царских чиновников в польских благотворительных организациях и требовал работы в них на добровольческих началах735.

Все это привело к тому, что новые формы сосуществования государства и общества в глазах имперских должностных лиц стали принятой нормой, частью нормальной жизни. Несмотря на свою фундаментальную установку на самодержавное правление, верховные царские чиновники тоже быстро привыкли к легальному существованию партий, профсоюзов и критической печати. Этот процесс привыкания осуществился в течение 1905 года и во многом снял остроту столкновения мобилизованного общества и государства – наглядным свидетельством тому стало неожиданное спокойствие, которое царило в 1907 году в Варшаве в день Первомая, обычно сопровождавшийся боями736.

Итак, активизация общественности больше не рассматривалась царскими властями как основная угроза существующему порядку. Тем не менее военное положение давало им в руки инструменты, позволявшие генерал-губернатору в любой момент резко и существенно вмешаться в процессы, которые, по его мнению, принимали угрожающий оборот. Маятникообразные колебания между предоставлением обществу пространств для участия в управлении и их внезапным закрытием посредством административного указа наиболее наглядно можно видеть на примере краткой и полной крутых поворотов истории Польской школьной матицы (Polska Macierz Szkolna). Эта история также показывает, насколько нестабильны были условия для социальной самоорганизации во времена военного положения. Польская школьная матица была основана в апреле 1905 года представителями национал-демократических и позитивистских организаций и по законам от марта 1906 года направила официальное заявление на имя генерал-губернатора о выдаче разрешения737.

В целом условия для частичной полонизации школьного образования были в этот момент сравнительно благоприятными. В том же марте 1906 года Министерство народного просвещения сообщило новому попечителю Варшавского учебного округа Беляеву, что и в государственных школах обучение может проходить частично на польском языке. Именно эти уступки в области государственных школ, несомненно, способствовали тому, что Скалон сначала оттягивал легализацию Польской школьной матицы: царские власти некоторое время надеялись, что снова оживут государственные школы, которые значительная часть учащихся продолжала бойкотировать. Однако эти надежды не оправдались – скептицизм польского общества по отношению к «правительственным школам» был слишком велик. Генерал-губернатор в конечном счете поддался общественному давлению и летом 1906 года выдал разрешение Матице на открытие сети частных образовательных учреждений738.