Польское Наследство

Устыдясь, воеводы вложили сверды в ножны.

— Где слуги? — спросила Мария.

Кто-то сделал знак жавшимся к стене слугам, и они, подбежав, подняли впятером стол, сгребли осколки и черепки, протерли пол вокруг стола тряпками. Мария подошла к Хелье, продолжающему стоять с обнаженным свердом.

— Сейчас не до выяснения отношений, — сказала она тихо. — Сейчас время дипломатии.

— Моему другу приказали выйти, и мне тоже.

— Это было невежливо и бестактно. Хотя, конечно, твоему другу следует переодеться.

— Может и так. Мне тоже переодеться?

— Тебе не нужно.

Хелье засмеялся. Мария улыбнулась.

— Княжна, подари мне что-нибудь на память.

— Ты… уезжаешь?

— Я здесь больше не нужен.

Она сделала вид, что огорчена. На самом деле — рада, подумал Хелье. Еще как рада. Думаю, что и любовник ее будет рад, когда вернется.

— Да, я уезжаю, — сказал он. — Могу, если хочешь, передать что-нибудь твоему брату. Какие-нибудь гостинцы. Пироги там, или… как они называют эту гадость… все что в овине, так все в один котел? Бигус.

Мария засмеялась. Целый век бы ее, гадину, смешил, подумал Хелье с грустью. И повернулся к ней спиной.

— Дир! — Подойдя к другу, он сказал тихо, — Посиди здесь. Тебя никто не тронет.

— Неудобно.

— Дир, возьми себя в руки. Кшиштоф! Подойди.

Кшиштоф подошел.

— Если кто-то здесь скажет худое слово про моего друга или просто косо на него посмотрит, торжественно обещаю тебе, что верну вашего повелителя в Париж и передам его в руки Неустрашимых. Это очень легко. Доставить его сюда было труднее.

— Хелье, Хелье, не волнуйся, — сказал Кшиштоф, краснея.

Хелье повернулся снова к Марие и кивнул ей, и она, поколебавшись, последовала за ним. Вдвоем они вышли из обеденного зала и направились по узкому, на манер саксонских, коридору замека — в спальню, в которой нежились до похода в Зеленую Гуру влюбленные. Это противоречило представлениям многих людей того времени о приличиях, но у Марии были свои представления обо всем, как и у Хелье.

Хелье бросил взгляд на ложе.

— Я понимаю, почему ты уезжаешь, — сказала Мария, подходя к сундуку, исполняющему обязанности бюро.

— Странно.

— Что странно?

— Каждый раз, когда мы оказываемся у тебя в спальне, княжна, ты выбираешь для разговора темы, от которых мне хочется спать. В прошлые два раза я уснул.

— Подойди, — сказала она.

Хелье подошел. Под крышкой сундука имелась вторая крышка, с углублениями, и в этих углублениях лежали — бусы, кокошник, ожерелья, перстни. Некоторое время Хелье рассматривал драгоценности, хмурясь, а затем посмотрел на Марию. Она улыбалась благосклонно — мол, бери все, что хочешь.

Глазами и пальцем Хелье показал на голубую ленту в волосах княжны. Она сперва не поняла, затем провела рукой по волосам, нащупала ленту, и вопросительно на него посмотрела. Он кивнул.

* * *

В обеденном зале меж тем завязалась светская беседа. Воеводы наперебой делали Риксе комплименты, иногда, дабы сделать ей приятно (как они думали) — на саксонском наречии. Рикса милостиво улыбалась и отвечала только по-польски. Вскоре внимание ее привлек большого роста толстяк с неопрятными остатками волос, неопрятной бородой, в рубахе, запачканной соусом, время от времени кидающий на нее взгляды, полные (как ей подумалось — вглядываться она не решалась, а глаза ее начали терять остроту) стеснительного любопытства. Что-то в этом человеке показалось ей знакомым. Сидел он далеко, на другом конце стола. Что же? И хотя ей хотелось узнать подробности о сыне и посмотреть на невесту, кою ей обещали скоро показать, первый ее вопрос был:

— А скажи, Кшиштоф, кто этот человек в конце стола? Большой такой?

Спрошено было тихо. Кшиштоф, сидящий рядом с Риксой, не расслышал и наклонился ближе.

— А?

— Человек в конце стола. Кто это?

— О! Это очень добрый и преданный человек, — твердо и тоже тихо ответил Кшиштоф. — Он неряшлив, но он так хотел увидеть тебя, госпожа, что мы просто не смогли ему отказать.

В этот момент толстяк, неотрывно глядящий на Риксу, протянул руку, ухватил огромный кувшин, и плеснул себе в кружку — без всяких усилий, будто грамоту над столом приподнял, а потом положил. Рикса слегка побледнела.

Много лет назад… таким же жестом, точь-в-точь… полный жизненной силы, мускулистый парень огромного роста… схватил кувшин с прикроватного столика — не приподнимаясь на постели… и плеснул ей, Риксе, сидящей… на той же постели, одна нога перекинута через мощный торс любовника, другая поджата — вина в кружку.

Не может быть.

— А как его зовут? — спросила Рикса.

Но тут внимание Кшиштофа отвлек Хелье, входящий в обеденный зал.

— Посмотри, госпожа, — попросил Кшиштоф, пристыженный давешней сценой. — Этому человеку сын твой, да и все мы, обязаны многим.

Соблюдая этикет, Хелье подошел к Риксе и низко поклонился.

— Да, — сказала Рикса. — Да. Как же зовут человека, которому мы обязаны?

— Э… Хелье. Его зовут Хелье, — подсказал Кшиштоф.

— Откуда ты родом, Хелье? — спросила милостивая Рикса.

— Из Багдада, — ответил Хелье, не моргнув глазом.

— Очень рада тебя видеть, — дипломатично сказала Рикса.