Польское Наследство

— Нет, подослана!

Лель еще немного послушал и двинулся дальше. Подойдя к воротам детинца, он слегка приподнял левую руку, приветствуя стражей.

— Здравствовать вам, люди мелкие, — холодно сказал он им. — Князь в детинце?

Один из стражей его узнал и остановил другого, собравшегося было хамить.

— Здравствуй, молодой болярин. Да, князь в детинце, и Жискар там же.

— Об этом я тебя не спрашивал. Мне нужно видеть князя.

— Князь занят нынче.

— И об этом не спрашивал, — тем же холодным тоном заметил ему Лель. — Проводи меня к князю.

— Нельзя.

— Что ж, — сказал Лель задумчиво. — Не по своему желанию я сюда прибыл, князь меня пригласил. Скажи ему при случае, что Лель приходил, да не пустили его.

— Я выполняю свой долг, — не очень решительно возразил ратник.

— У твоего подлого сословия не может быть долгов — а только послушание и непослушание. За послушание плата. За непослушание тоже, только другая. Всего хорошего.

Он повернулся и пошел прочь. Стражник, чуть помедлив, кинулся за ним.

— Болярин! Болярин!

— Что тебе?

— Меня зовут Бобровый Ус.

— С чего ты взял, что мне это интересно?

— Болярин…

— Оставь меня, смерд.

— Болярин, прости меня, у меня… на меня…

— Ты мне надоел.

— Болярин, пойдем, я провожу тебя к князю.

Лель остановился и некоторое время надменно смотрел на стражника, который все больше и больше робел под взглядом высокородного отпрыска.

— Пойдем, а?

— Ладно, пойдем, так и быть.

Лель покачал головой, удивляясь невероятной тупости низших сословий, и последовал за Бобровым Усом. Тот не только провел его в детинец, но и сделал знак стоящим у входа в терем, чтобы пропустили безоружного молодого человека, одетого в мятую, но богатую, одежду. Один из стражей вызвался довести Леля до занималовки и постучался. Жискар открыл дверь.

— Ого, — сказал он, и прибавил тихо, — Ты что, парень, умом тронулся? Тебе жить надоело?

— Дай пройти.

— Кто там, Жискар? — послышался голос Ярослава.

— Уходи, пока беды не случилось, — тихо сказал Жискар.

— Дай пройти, — повторил Лель.

Жискар посторонился. Лель вошел в занималовку и неспешным шагом подошел к столу. Ярослав побледнел от гнева.

— Я, вроде бы, говорил тебе, чтобы ты не смел показываться мне на глаза. Говорил?

— Я думал, князь, это только к Киеву относится.

— Ты думал!

— Еще я думал, что правитель достаточно сообразителен, чтобы понять — не настолько сильно у молодого человека желание видеть князя во что бы то ни стало, чтобы ехать для этого в Хоммель. Стало быть, я здесь вовсе не для того, чтобы лицезреть тебя, о повелитель.

— Ну ты подлец.

— Mon roi, — подал голос Жискар. — Здесь, возможно, что-то важное.

Ярослав промолчал, но махнул рукой — мол, готов выслушать.

— Некто Гостемил, князь, послал к тебе гонца с важной вестью, — сказал Лель. — Гонца схватили у ворот, там, — он показал рукой направление, — и куда-то увели. Вести тебя не интересуют, как я понял. Но я прошу тебя либо присоединить меня к гонцу, либо выпустить гонца, чтобы он мог ко мне присоединиться. Поскольку гонца этого я сопровождал, и чувствую себя ответственным перед Гостемилом.

— Что ты мелешь! Гонец вовсе не под стражей. Он попросил, чтобы его на кухню провели, он повар.

— Значит, это какой-то другой гонец, князь. Гонец, которого я сопровождал, на повара нисколько не похож.

— Гостемил отправил тебя сопровождающим? — презрительно спросил Ярослав, не поверив ни одному слову.

— Нет, я сам навязался. В знак моей благонамеренности могу, если желаешь, поведать весть, которую вез тебе гонец.

— Я тебе не верю, — сказал Ярослав упрямо (все отцы недоверчивы против всякой логики).

— Воля твоя, князь.

— Что за весть? — спросил Жискар.

Лель пожал плечами.

— Говори, — сказал Ярослав, сдерживая гнев.

— Киев осажден, возможно уже взят, войском фатимидов. Войско небольшое, тысячи три человек, но хорошо подготовленное. По взятии Киева к ним будут прибывать подкрепления, поэтому чем скорее ты поедешь отбирать у них город, тем лучше. На престол посадят твоего брата Судислава. Возможно, он уже в Киеве. Фатимиды прибывали на Русь малыми отрядами и объединились к северу от Киева. Все это они производили по договоренности с Неустрашимыми, с которыми у них назначена была встреча неподалеку от Чернигова. Там они собирались обговорить последние формальности. Киевское же войско, в связи с возникшими слухами о приближении врага, сын твой Владимир, приехавший в гости, послал на юго-западный хувудваг. У гонца была с собою грамота, в коей обо всем этом было написано, но мы потеряли ее в пути. Гонец, сопровождаемый мною, сам состоял в войске захватчиков, но перешел на сторону киевлян, и даже принял крещение, как только узнал, что отец его — Гостемил.

— Не понимаю, — сказал Ярослав.

— Ради тебя и твоего престола Гостемил послал к тебе собственную дочь, и я не думаю, что он будет доволен, узнав, как с нею здесь обращались.

— Какую дочь?… — спросил внимательно слушавший Жискар.

— Гонец — дочь Гостемила.

— Ты сказал, что гонец состоял в войске фатимидов.

— Да.

— И он — дочь Гостемила.

— Она была членом особого отряда. Я предполагаю, что Гостемил не знал, что у него есть дочь, до встречи с нею.