Польское Наследство

Миниатюрное дерево — похоже на дуб, с толстым стволом и раскидистыми ветвями, но только в тысячи раз меньше дуба.

— А здесь у меня травки всякие, — сказал Дир.

Трава как трава, подумал Хелье. Осока да клевер. Но вообще-то оранжерея произвела на него впечатление.

— Ты сам все это посадил? — спросил он.

— Ага. Два года назад — как начал, так и понравилось. Приглашал к себе одного гартнера… как гартнер по-славянски?

— Садовник.

— Вот. Садовника к себе приглашал. Он мне много разного втолковывал — и, знаешь, интересно. И саме… самен… семена давал, и объяснял, как… спатен… хаке… ухаживать… совком… и лопаткой… Э! Это никуда не годится!

Он подошел к какому-то кусту, а может быть и дереву — да, скорее дереву, с густыми ветвями и шипами, и поправил что-то, какие-то ветки. Посмотрел на прозрачный потолок и опять поправил.

— Не приживется, сволочь, — сказал он. — А жаль. Малум медикум, южная грунка, с самого юга бывшей Римской Империи. В рот взять нельзя — горечь, но, бывает, после пива отрежешь тонко, лизнешь — приятно делается. Вот, попробуй.

Он сорвал один из плодов, срезал верх лежащим тут же ножом, и еще срезал — получился тонкий круг с ярко-желтой коркой, а внутри круга какая-то слизистая мякоть. Хелье лизнул, и язык защипало, а глаза заслезились. Дир улыбался.

— Какой забористый, а?

— Мерзость.

— Нет, привыкаешь. Особенно после пива хорошо. Садовник говорит — цитрус, но слово дурацкое, я предпочитаю говорить малум медикум, как у Плини-старшего написано.

— Ты читал Плини-старшего?

— Что ж я, по твоему, совсем невежа, что ли? Конечно читал.

А я даже не знаю, кто это такой, подумал Хелье. Надо будет у Нестора спросить. Или у Гостемила. Кого первого из них увижу, у того и спрошу.

— Я здесь целыми днями пропадаю, Хелье, и, заметь, хорошо здесь. У меня к фланцен… к растениям понятие есть, а у растений ко мне. Они меня понимают, а я их.

Некоторое время Хелье смотрел, как Дир что-то перекапывает, пересаживает, поливает из небольшой деревянной лейки.

— Воду Годрик таскает, — сказал Дир, — но надо бы устроить водосборник по новгородскому образцу. Столько воды задаром пропадает — тут дождь основная достопримечательность. Даже обидно как-то. И смешно — жажда замучила, хвить — а воды нет, нужно к колодцу тащиться — даже в дождь! А поставил бы водосборник, так вода всегда бы была. Правда здесь хорошо, а, Хелье?

У грядки с какими-то подозрительными овощами стоял ховлебенк, и Хелье на него присел. Потрогал рукой поверхность. Слой пыли, смешанный с землей, но почему-то приятно на ощупь.

— Дир, а Дир.

— Ага, сейчас, сейчас.

Дир закончил возиться с кустом и тяжело опустился рядом с Хелье.

— Ты ведь хранишь какое-то золото?

— Годрик болтает? Не верь ему.

— Кое-что я знаю сам, помимо Годрика. Мне Рикса сказала.

Дир смущенно повертел головой.

— Да? Сама сказала?

— Сама.

— Ну, что уж там. Ну, храню.

— Видишь ли, оно понадобилось наследнику.

— Да? Хмм… Зачем? Он женится?

Хелье слегка побледнел.

— Нет, не в этом дело. Он хочет вернуть себе престол.

— Я думал, он постригся в монахи.

— Да, так говорят. Но уверяю тебя, что это неправда.

— Вот же… — Дир вздохнул. — Эх, друг мой Хелье… Ты видел его? Каков он собой?

Хелье промолчал.

— Надо же… А когда ему нужны деньги?

— Да в общем-то прямо сейчас.

— Зачем?

— Ему нужно собрать войско.

— Стало быть, будет драка?

— Скорее всего да.

— Эх!

Дир поморщился, погладил лысый лоб. Остаточные волосы у него были длинные, серо-блондинистые с густой сединой. Такие волосы надо в хвост завязывать, наверное. Как-то опрятнее.

— Ну, что ж… Пусть берет… всё. Слотт нужно будет продать, у меня есть на примете один… знакомый… да… Что ж. Послужим снова. Сейчас пойду найду сверд… Жалко оранжерею только…

— Нет, ему только деньги нужны.

— Ну, это он так говорит. А хорошие воины никогда не мешают. Тем более, что платы я с него за службу не возьму. А Рикса болтает много, вот что. Это нынче она остепенилась, а раньше была… Годрику, помню, залепила по лбу сапогом, схватила с полу и кинула, когда он, дурак, в спальню…

Дир замолчал, прикусил язык. Хелье строго на него посмотрел.

И неожиданно понял, что такое положение грунок в корне меняет дело! Ему сразу стало легче. Не он отбирает у Дира средства и жилье — не Хелье! Коли Дир и Рикса бывшие любовники (а Дир врать не умеет, и придумывать тоже) — вот пусть и разбираются! Если Рикса непременно хочет видеть очередного сына на троне (двух убийств, мужа и старшего сына, ей, видимо, мало) — это полностью снимает ответственность с Хелье! Правда, я замешан во всем этом сам, подумал Хелье, и еще неизвестно, как велика в этом деле моя роль, что еще мне придется сделать, дабы ублажить Марию — ну да мое дело маленькое, я всего лишь исполнитель! Хотя вообще-то надо бы мое исполнительство как-нибудь… управиться и поставить на службу друзьям.

— Дир, — сказал он. — Хочешь, я сделаю тебя королем Венгрии? У тебя будет оранжерея в десять раз больше этой!

— Хлопот много, — серьезно ответил Дир.