Польское Наследство

– А что, ты хочешь провести туда хувудваг?

Князь захохотал, а воины, не понявшие, что такого смешного было сказано, насупились. Сам Нимрод тоже ничего смешного не имел в виду.

– Садись с нами, Нимрод, – пригласил Мстислав. – Садись, не бойся.

– Князь! – запротестовал Корко.

– Что тебе?

– Холопа за стол…

– Что хочу, то и делаю, – возразил развеселившийся Мстислав. – Князь я или не князь! Садись, Нимрод.

Нимрод покраснел – возможно от хвоеволия, но все-таки сказал, —

– Нет, я лучше постою.

– Да садись, чудак! Можно, я разрешаю и даже настаиваю!

– Может и можно, а только не положено. Холопы с господами не сидят.

– А вот в Писании сказано, что холопы не хуже господ, – заметил Мстислав.

– С этим я согласен, – заверил его Нимрод. – А только у каждого своя должность. У господ своя, у холопов своя.

– Упрямый ты.

– Нет, дальновидный. Но рядом постоять могу. Вот только принесу вам еще пожрать, а то вы уж съели все.

И он ушел.

– Дальновидный … – задумчиво повторил Мстислав. – Это чем же он такой дальновидный? Не понимаю.

– Да просто болтает он, князь. Что ты холопа слушаешь!

– Потому что у болярина из рода Моровичей даже холопы интереснее говорят, чем ты, Корко. Вот ведь к какому человеку мы попали, неблагодарные, неотесанные, дикие. Да еще и обижаемся на него.

Воины не поверили – чудит князь, чудит. Вернулся Нимрод и принес еще какие-то кушанья – и опять было вкусно, и даже обиженные воины потеплели слегка.

– Если бы таких поваров как ты дюжины две водилось, – сказал второй воин, именем Грыжа, – да в войско их – так ведь в плен бы никто не сдавался бы, сражались бы до последнего. А так – в походе, бывает, развлечься нечем, идешь, идешь – луна да волки.

Нимрод, подумав, сказал, —

– Вот ты говоришь – луна да волки. А вот Като-старший говорил – Кархваж следует разрушить! И ведь разрушили его, Кархваж. А для чего? А чтобы показать всем, что с Римом шутки плохи!

– Это когда же такое было? – спросил Грыжа.

– В древние времена, – объяснил Нимрод. – Такие были особые, пунические войны.

Грыжа кивнул важно.

– Когда война пуническая, оно даже лучше, – сказал он. – Нужно все время быть готовым к бою. Никакой острастки воинам не нужно, ежели пуническая.

Мстислав, оставив воинов на попечение Нимрода и помня, что по углам ссать нельзя, вышел на задний двор, нашел там отхожее место, огороженное, поссал, а затем вернулся – но другим путем, не тем, каким вышел. Ему хотелось посмотреть на другие помещения в доме, а просить Нимрода их показать он почему-то постеснялся – возможно, первый раз в жизни.

Каменная лесенка вела на верхний уровень – странно, никакого второго уровня снаружи Мстислав не заметил. Поднявшись по лесенке и потянув на себя дубовую дверь, Мстислав оказался в башенке – круглой, будто крепостная. Наличествовали четыре окна – по частям света – скаммель, ложе, и несколько полок, на которых стопками лежали фолианты. Гостемил, оказывается, не дремал, а читал, полулежа на постели.

– Заходи, заходи, князь, – сказал он.

– Я не мешаю?

– Вовсе нет. Ты человек рассудительный. Сопровождающие твои – невежи, это точно, я от них и ушел, и почему-то мне подумалось, что рано или поздно ты меня здесь разыщешь. И я не ошибся.

– Это твоя спальня?

– Нет, спальня внизу, а это больше – логово. Когда ко мне приезжает женщина и задерживается на несколько дней, иногда удобно – сбежать сюда и запереться на час-два. Отдохнуть.

– А у тебя часто женщины бывают?

– Нескромный вопрос, князь.

– И то правда. Брат мой Ярослав – он лучше воспитан, чем я?

– Манеры у него лучше. Но ты добрее.

– Благодарю.

– Не за что.

– Позволь посмотреть фолианты?

– Конечно.

Мстислав взял наугад фолиант, открыл его, осмотрел титульный лист.

– О! – с уважением сказал он. – Перевод с арабского, не так ли.

– Да, – отозвался Гостемил. – Ничего особенного. Примитив, как все восточное.

– Не скажи. Они там, на востоке, весьма мудры.

– Не слишком. Это в Константинополе придумали, про мудрость Востока. Для пущей важности, а если до сути дойти, то ради денег. Какой-то летописец просил у императора денег на изучение.

Мстислав усмехнулся и взял следующий фолиант.

– Твой холоп, – сказал он, – отказался сесть со мной за стол, и объяснил это своей дальновидностью. Это он о чем?

Гостемил засмеялся.

– В Писании так сказано, – объяснил он. – Кто слуга здесь, будет в Царствии Божием господином, и наоборот.

Мстислав хлопнул себя по лбу и тоже засмеялся.

– Точно!

– Если это так, – добавил Гостемил почти серьезным тоном, – то я надеюсь, что Нимрод будет там ко мне милостив.

Мстислав кивнул, смеясь, и взял следующий фолиант.

– Говорил я давеча с одним муромским священником, – рассеянным тоном сообщил он. – Прихолмовой Церкви. А потом с посадником. Церковь построили недавно. И как-то странно – деньги на строительство и содержание дали какие-то темные личности, тати какие-то. Почему-то именно этот люд тянется к Учению, а простой народ … хмм…

– А простой народ осуждает, – закончил за него мысль Гостемил и поменял позу – отложил фолиант и заложил руки за голову.