Полуденные экспедиции

В это время подошел к группе офицеров гардемарин.

— Ну что, как ваша контузия? — обратился к нему граф, крепко пожимая руку.

— Ничего, так себе, голова болит меньше, но на левое ухо ничего не слышу — должно быть, лопнула барабанная перепонка!

— До свадьбы заживет. Выпей-ка коньяку да закуси перед делом…

— А вдруг ранят в живот, лучше натощак идти на штурм, — возразил гардемарин.

— Пустяки… виноватого найдет! С полным ли желудком, с пустым ли, коли суждено — не избавитесь! Выпейте, право лучше… а то так холодно!

Моряк последовал совету — выпил рюмку коньяку и стал закусывать бутербродом с солониной…

— По местам, господа, по местам, — раздался в это время голос полковника Козелкова, начальника штурмовой колонны левого фланга, который, ковыляя раненной еще в турецкую кампанию ногой, обходил траншею.

Все офицерство бросилось поспешно на места — в траншее воцарилась мертвая тишина, нарушаемая приказаниями офицеров, отдававшимися вполголоса. Взоры всех обратились на правый фланг, где должен был быть взрывом подан сигнал к штурму.

Все солдатики, сняв шапки, крестились — лица были бледны, глаза неестественно горели…

Томительно подобное ожидание…

— Помните же, ребята, — слышался голос графа Орлова, — как взрыв — сейчас выскакивай за бруствер, стройся и быстрым шагом вперед; шагах в тридцати или сорока от стены — «ура» и бегом. На бреши залечь, оправиться и разом в штыки…

Земля дрогнула, заколебалась, люди в траншеях покачнулись, многие схватились друг за друга, чтобы не упасть, над восточной стеной крепости поднялось облако дыма и пыли со столбом всевозможных обломков и летящих фигур… Как один человек выскочили из-за бруствера охотники и апшеронцы… Начали выстраиваться… Какой-то солдатик, бледный, дрожащий, видимо ничего не сознающий от страха, поднял винтовку и, никуда не целясь, торопливо выстрелил… Как бы по мановению волшебного жезла затрещали выстрелы между не успевшими выстроиться людьми…

Полковник Козелков, граф Орлов, офицеры старались остановить эту беспорядочную стрельбу… Голоса их заглушались трескотней… Козелков, видя бесполезность словесных уговоров, прибегнул к помощи костыля, граф Орлов шашкой плашмя начал водворять порядок… Стрельба прекратилась, колонна, выстроившись, двинулась к мостику через ручей…

Текинцы не стреляли пока… На мостике началась давка… штыки со звоном цеплялись один за другой… Задние напирали на передних, многие с мостика сталкивались в воду, намокали до пояса, с трудом вылезали на берег, отряхивались и торопились занять свое место… На неприятельской стене вспыхнуло несколько дымков… Фельдфебель апшеронцев, видный, красивый мужчина, ничком рухнул на землю… Чаще, чаще зашлепали пули в эту скученную массу… Люди падали, убитые наповал, загромождая дорогу… Раненые старались выбраться из этой давки… Все время слышался зычный голос графа Орлова, ободрявший людей… Мостик перейден… Штурмовая колонна двинулась… Раздались звуки «марша добровольцев»… Страха как не бывало… А между тем эта грозная белая стена все чаще и чаще стала окутываться дымом, чаще и чаще падали люди… Граф Орлов в своем щеголеватом мундире шагах в десяти впереди колонны, с обнаженной шашкой шел ровным шагом, часто поворачиваясь и что-то крича солдатам… Оставалось до стены шагов около ста… Граф Орлов вдруг покачнулся, выронил шашку, левой рукой схватился за кисть правой… Через несколько мгновений он снова шел впереди, держа шашку в левой руке… Шагах в пятидесяти он снова упал и больше уже не мог подняться — фальконетная пуля раздробила ему бедро…